|
|
|
|
|
|
|
|
Путешествия Алтай 1987 |
|
| [Алтай1987] |
Описание экспедиции Алтай-1987 [Предыдущая часть] 6 [Следующая часть] Часть 6. Земной рай
Утром 30 января мы проснулись в пол восьмого. Чувствовали себя прекрасно. Выспались. Руки, ноги и спина были налиты силой. Дело в том, что если человек акклиматизируется на некоторой высоте, а затем спустится вниз, то он ощущает необычайный прилив сил. Это происходит потому, что во время акклиматизации на большой высоте (тем более при интенсивной физической нагрузке) количество гемоглобина в крови увеличивается (реакция на недостаток кислорода). Потом, когда человек спускается вниз, кислорода в воздухе становится много, а кровь по-прежнему насыщена гемоглобином. В спорте этот эффект называют естесственным допингом. Это позволяет человеку переносить более тяжелые нагрузки. Именно это с нами и произошло. С этого момента две наших группы расходились. Группа "двойки" (второй категории сложности) должна была выйти в трех дневный кольцевой поход через перевалы Звездочка (2900 м), Новосибирцев (3240 м) и Карачик (3000 м). Мы же должны были подняться дальше по Аккемским озерам, выйти на Аккемский ледник к подножию Белухи и потом подняться на перевал Студентов (3000 м). После этого предстоял спуск на другой ледник и возвращение обратно, в альплагерь. Все это за один день. Итак, мы распрощались с "двойкой" и вышли в путь одновременно. Идти было очень легко. Во-первых, мы были акклиматизированы. Во-вторых, рюкзаки были почти пустые, мы взяли только самое необходимое. Погода была хорошая. Не холодно, около -5°С. Штиль, небо абсолютно чистое. Солнце ярко освещало вершины окружавших нас гор. Мы же находились в тени, так как было еще утро. Но тень не создавала сумрак, а придавала окружающему пейзажу приятный синий оттенок. Оглянувшись назад, я был просто поражен. Наверное именно тут Рерих писал одну из своих картин. Удивительно, насколько точно он передал дух этих гор. Каким-то образом, ему удалось передать самое главное не занимаясь прорисовкой деталей. Наверное, он выбрал правильное сочетание цветов. Я поспешил снять несколько слайдов. По мере приближения к Аккемскому леднику идти становилось все труднее. Наш путь пролегал по морене ледника. Это даже трудно назвать мореной. Просто нагромождение огромных глыб, размером несколько метров каждая. Мы перепрыгивали с камня на камень или перелазили через них. Скорость продвижения сильно упала. Через час с лишним мы оказались у ледника. Местами он имел свежие сколы на своем торце. Оттуда пробивался зеленоватый свет. Толщина льда в среднем составляла около 15 метров. С этого места мы повернули вправо и начали подниматься вверх на перевал Студентов, рядом с пиком Брони. После тридцати минутного подъема решили встать на привал и пообедать. У нас с собой было три примуса, но тут оказалось, что два из них вышли из строя. Пришлось огромную кастрюлю греть на одном примусе. Теперь я опишу обстановку. Время было около полудня. Мы находились на каменистом склоне. Прямо под нами простирался гигантский Аккемский ледник. Небо было ясное, темно синего цвета (так всегда в горах). Ослепительно сияло солнце. Смотреть можно было только в очках. Снизу дул легкий свежий ветерок. Воздух был изумительно чистый. Я опять поражался, какая там была тишина. И это было не самое главное. Поражала мощь окружающих гор. Великолепно была видна гора Белуха и знаменитая Аккемская стена. Вершина Белухи как венец короны возвышалась над всем массивом. Трудно было поверить, что до них целых 6-7 километров. Ледник просвечивал из глубины зеленоватым светом. В некоторых местах были видны глубокие трещины. Чувствовал я себя великолепно. Время, пока вскипит кастрюля, было много и я решил взобраться на небольшую вершинку перед пиком Рериха. Забирался я по скалистому склону, и скоро был уже там. Присев на большой камень я попытался разглядеть наших. Они были где-то внизу. Среди камней они были почти неразличимы. Зато голоса были слышны. Я сидел на вершине и не хотел уходить. Это было величайшее наслаждение. Ради этого люди и ходят в горы. Снизу мне крикнули, что скоро согреется морс. Нужно было спускаться. По камням мне спускаться не хотелось. Справа вниз уходил фирновый кулуар (желобообразный спуск, заполненный фирновым льдом). Он подходил внизу прямо к нашей стоянке. Я сел на него и поехал вниз, притормаживая ледорубом. Это было чудесно. Я летел с ветерком. Лучшей горки я еще ни разу в жизни не видел. Несколько секунд скоростного спуска и я был возле стоянки. Пообедав, мы тронулись в путь. Подниматься было гораздо легче, чем на перевал Каратюрек. Часа в три мы были уже на перевале Студентов (3000 м). Там стоял каменный тур. Вообще, туры есть почти на каждом перевале. Его строят сами путешественники. Как правило, в них прячут записку следующим покорителям, где обычно сообщают, кто они такие и откуда. Тур представляет собой довольно высокую пирамиду, сложенную из камней. Иногда их высота достигает двух-трех метров. В верхних камнях тура мы нашли консервную банку с запиской. Не помню, что там было написано, но последний раз люди тут были два года назад, по-моему из Самары. Девчонки написали записку и вложили ее в ту же банку и спрятали в туре. Мы символизировали наше покорение съедением шоколадки и фотографированием. Подойдя к противоположному склону перевала, я увидел захватывающую картину. Прямо у из под ног уходил крутой фирновый спуск. Далее он постепенно переходил на ледник, который скрывался в легкой голубоватой дымке. С двух других сторон этот ледник тоже окружали горы. С третьей стороны ледник уходил в какую-то долину. Чтобы оценить высоту мы взяли палатку в чехле и бросили ее вниз на ледник. Падая, она несколько раз ударилась о склон и подпрыгивала. В конце концов мы перестали различать ее, но она еще не достигла ледника. Склон был очень крутой, а фирновый лед очень твердый. Паша шел первым и рубил ступени. Я замыкал шествие. Кое-как мы спустились до половины. Здесь лед стал еще тверже, ледоруб при сильном ударе почти не входил в него. А ведь склон был все таким же крутым. До ледника оставалось еще метров 150 - 200. Теперь, вспоминая наш поход, я могу сказать, что это было единственное действительно опасное место. И здесь не обошлось без приключений. Одна девчонка сорвалась и полетела по склону вниз. Склон плавно переходил на ледник, в котором местами были вморожены огромные каменные глыбы. На небольшом камне ее подбросило и отшвырнуло в снежную "лужу". Скорость была огромная и некоторое время, она тормозила, поднимая клубы снега, пока не остановилась. Чудом она осталась цела и невредима. Потом точно также сорвалась вторая девчонка. Она летела по тому же самому пути и ей тоже повезло. Мы - оставшиеся были еще довольно высоко. Я подумал, и решил, что безопасней будет съехать сидя, тормозя ледорубом. Предварительно зарубившись, я сел на лед и снял рюкзак (он был привязан ко мне). Уперев острие ледоруба в фирн, и налегая на него всем весом, я начал спускаться вниз. Благополучно спустившись, мы собрались на леднике. Девчонки отделались только испугом. На мой взгляд, они второй раз родились сегодня, особенно первая. Отойдя немного в сторонку, я сфотографировал группу. Было около пяти или шести часов вечера. Подняв нашу палатку, мы пошли по леднику вниз, к морене. Она была довольно протяженная, и о камни я сильно ободрал свою обувь. С морены мы довольно скоро выбрались на Аккемские озера и в девять вечера были в избушке. Чувствовалась приятная усталость. Хорошо поужинав мы начали "чиниться" и "зашиваться". Мои бахиллы сегодня довольно сильно изорвались. Я нашивал заплаты, прошивал новые швы и т.д. В одинадцать вечера легли спать.
31 января. В этот день у нас была дневка, т.е. весь день был свободный. После завтрака Паша, Коля и я взяли у спасателя пилу, топоры, нарты, веревку и пошли на ту сторону озера за дровами. Свалили две засохшие лиственницы, распилили их на чурки и покололи. Погода была как и вчера, просто чудесная. Яркое солнце, тепло. Я снял несколько кадров на слайды. Очень красивый пик был в той стороне, откуда мы вчера спускались с ледника. Я хорошо рассмотрел его. Однажды я услышал, как поперек озера по льду прошла невидимая трещина и почувствовал легкое дрозжание земли. Через мгновение я услышал отдаленный гул. Он продолжался несколько секунд и стих. Похоже где-то сошла лавина. К обеду мы привезли все дрова к избушке. Девчонки сладили нам плотный обед и даже небольшой тортик из хлебных крошек. После обеда каждый занимался своими делами. Я был свободен. Было примерно три часа дня. На небе, как и прежде, ни облачка, тишина, штиль. Наша избушка стояла на западном берегу озера. На обратной стороне красовалась сверкающая вершина Ярлу. Весь ее склон был хорошо виден из избушки. Я сказал Пашке, что хочу попробовать забраться на нее. Паша немного подумал и разрешил, но велел быть осторожным. Я одел бахиллы, гетры, шерстяную куртку, спортивную шапку, фотоаппарат и вышел в путь. Честно говоря, у меня не было шансов успеть достичь вершины и спуститься за остаток дня. Подъем делился на ярусы. В самом низу располагался лесистый пояс. Тут было много снега. Я прошел его минут за двадцать. Выше располагался каменистый склон. По высоте он был метров 50. За ним был очень продолжительный фирновый подъем. Подниматься по нему было довольно легко и приятно. И, наконец, после фирна пошли скалы. Я оглянулся назад и оценил высоту. Поскольку озеро располагалось на высоте 2100 м, то я был где-то на уровне 2800 м. Дальше я довольно долго поднимался по скалам. Множество ступенек и зацепов для рук облегчали подъем. И вот, после долгого подъема я начал задыхаться. Высота была где-то 3000 метров. Опять чувствуется нехватка кислорода. Солнце было уже возле горизонта. Было ясно, что до захода солнца вершины не достичь. Я нашел подходящий камень и сел поудобнее. К сожалению, пленка в фотоаппарате уже кончилась и я не смог запечатлеть эту красоту. Открывалась чудесная панорама. Чарующее сочетание цветов в лучах заходящего солнца! Внизу лежало Аккемское озеро. Избушка была почти неразличима сверху. Никакого желания спускаться вниз. Тянет наверх, в горы, все выше и выше. Я думал о многом. О горах, о красоте. О том, что завтра нам придется покинуть этот рай. И кто знает, суждено ли мне еще побывать в этих местах. Наши были где-то далеко внизу. К сожалению, а может и нет, но они не заболели той болезнью, которой заболел я. Я был покорен горами и уже понял это. Я знал, что завтра меня ожидает боль. Боль расставания. Часть моей души останется здесь навсегда. Навсегда я буду иметь незримую связь с горами. Я знал, что вернусь совсем не таким, как мне казалось перед отъездом. Никому я не смогу рассказать о горах все. И вообще, смогу ли я общаться с людьми, ведь это мир слепцов не желающих прозреть. Поднявшись сюда, я поднялся над миром людей. Мне было горько, что я человек. Я почувствовал, что тут, на Алтае, произошло раскрепощение, освобождение. Я начал видеть и чувствовать над людьми. Я как бы прозрел. Я видел в окружающем то, чего не видел раньше. За этот дар я платил внутренней болью. Это боль того, что зная о большем, я все равно должен подчиниться прмитивным законам человеческого существования. И это лишь потому, что я человек. Эта боль останется навсегда. Эта боль есть связующая нить со светом, с солнцем. Лишь возврат утолит эту боль. Я твердо знал, что возврат будет в конце. Я понял, что слова - это язык людей. Но теперь я лишь играл роль человека. Я им больше не был. Я вышел из этой формы. Как дым из бутылки. Слова больше мне не нужны, они нужны лишь для роли человека. Эту роль придется играть лишь для того, чтобы среда не убила меня. Придется свернуться и загрубеть, стать обратно таким же твердолобым рационалистом. И только тебе одному будет ведома твоя тайна. Только ты один будешь знать, что ты - маска. С тех пор я чувствую над собой Белое Крыло. Солнце коснулось горизонта. Я встал и начал спуск. Там внизу, в долине, солнца уже давно не было. Я, как бы, "шел в ночь", и это было символично. Спускался я очень осторожно, проверяя каждый шаг. Подходил к избушке уже в полной темноте. Девчонки приготовили хороший ужин. Завтра нам предстоит длительный переход вниз по Аккемской долине, до охотничьей избушки. Я немного заметал разодранные места на бахиллах. Сложив все вещи в рюкзаки, мы легли спать...
|
