Алтай 1999 - описание похода 3/5

Автор: Краснопевцев Спартак, г.Новосибирск

Дорога в облака

Рассказ о путешествии по Горному Алтаю

Часть 3. К подножию Белухи

...Мы выбрали себе место поближе к озеру, встали метрах в пятидесяти от него. Какое счастье – можно снять рюкзаки. Минут пятнадцать мы просто валялись на траве. Отсюда хорошо была видна Аккемская стена. Сама Белуха частично закрывалась пиком Бориса. Впервые мы увидели вдалеке Аккемский ледник. Отсюда до Белухи примерно десять километров.

Немного придя в себя, мы приготовили чай и чуть-чуть перекусили. Потом я поставил палатку. До конца дня мы просто отдыхали. Ближе к вечеру плотно поужинали. Недалеко от нас стояла группа из Академгородка. Это были Рериховцы, представители Рериховского общества. Среди них был очень пожилой дяденька, который что-то всем рассказывал. Вокруг него собралась молодёжь. Что-то вроде лекции. Мы уж не стали участвовать в ней. Нам нужно было хорошо отдохнуть и тщательно подготовиться к завтрашнему выходу на ледник.

Чтобы не тащить с собой лишнего груза, мы решили оставить тут на озере "закладку". Мы сложили в кучу то, что нам не понадобится в горах – некоторое снаряжение (такие вещи как топор, охотничий нож, кроссовки и т.д.) и продовольствие на обратный путь. Всё это мы аккуратно упаковали в полиэтиленовые пакеты и положили в большой пакет из спаянной полиэтиленовой парниковой плёнки. Таким образом вещи оказались защищены как сверху от дождя, так и снизу – от дождевых потоков. Все вещи под плёнкой я ещё накрыл большим куском белой ткани, чтобы не было видно, что у нас там лежит. Получившийся "тортик" мы аккуратно обложили камнями на случай ветра, а сверху я положил палку, чтобы не полоскало на ветру. Получилась просто замечательная закладка.

Неподалёку от нас тоже размещалась чья-то закладка. Ближе к ночи со стороны Аккемского ледника подошла группа французов. Оказывается, это была их закладка. Они разбили лагерь рядом с нами и всю ночь "гудели", обсуждая на французском свои приключения. Лёжа в палатке я слышал, как к ним подошёл какой-то "знаток" этих мест и еле шевеля языком от хмеля, через переводчика, начал излагать теорию о том, что Белуха – древний вулкан.

Большая часть обитателей этого палаточного городка не планировали дальнейшего продвижения в горы. Они разбивали тут стационарные биваки и просто жили, наслаждаясь красотой озера и окружающих гор. Отсюда же они могли созерцать и величие Белухи.

На следующее утро, 27 июля, я встал в начале восьмого. Вылез из палатки. Небо было чистое, синее. Белуха, как и вчера ослепительно сияла в утренних лучах. Мы же ещё находились в тени. Было прохладно и тихо. Над озером медленно плыл серебристый туман. В этом тумане вдруг откуда-то появились три лошади. Медленно и тихо они опять скрылись. Я стоял очарованный свежестью и тишиной. Очень красиво. Тишина. Почти все обитатели палаточного городка ещё спали. Да и вся природа ещё спала.

Я сходил за водой для чая и согрел кашу. Серёжка с Верой тоже поднялись. Позавтракали и начали собираться.

В 10 утра вышли в путь. Идти было легко. Вчера мы хорошо отдохнули, да и рюкзаки теперь несколько легче.

Выглянуло солнце. Наш путь лежал до верховьев Аккемского озера, там – вдоль по реке Аккем, до ледника. Затем по леднику нам предстояло пройти почти до подножия Белухи.

Движение начали бодро. Так мы шли, пока на пути не оказалась морена. Морена – это большое скопление камней разной величины, оставленное движущимся ледником. Ледник тает, а вмёрзшие в него камни, которые когда-то упали на него со склонов, теперь остаются тут. Ледники двигаются медленно – от 10 до 50 см в сутки.

По карте тропа пролегает по правой стороне долины, где располагается древняя морена. Поначалу мы так и пошли, но отмучившись час на безграничной россыпи огромных глыб, решили спуститься левее, к реке. Оказалось, что там есть тропа. К сожалению, через некоторое время эта тропа упёрлась в реку. Тут был брод.

Через реку был натянут стальной трос. Видимо, предполагается, что туристы должны идти по воде, держась руками за трос. Место тут действительно наиболее благоприятное для переправы. Река в этом месте широкая, видимо, не глубокая, правда, течение так и остаётся внушительным. Мы потрогали ледяную воду и решили всё-таки не осложнять свой путь переправами.

С нашей стороны реки, дальше вверх она вплотную подходила к морене. Нам оставалось только снова карабкаться на эти камни и опять прыгать по ним дальше. Пройдя таким образом ещё час, мы вышли на верхнее Аккемское озеро.

Верхнее озеро гораздо меньше нижнего. Кроме этого оно уже сильно заилино. Его поверхность превратилась в плоскую как зеркало равнину, образованную осевшей мраморной или гипсовой взвесью, по которой шумели сотни больших или маленьких рукавов, на которые разбился Аккем. Несмотря на это, перейти некоторые из этих рукавов нам так и не удалось. Пришлось продолжать двигаться по правой стороне (если смотреть по течению, то это левая сторона).

Ещё около часа пути, и вот, наконец, мы увидели перед собой громадные, усыпанные камнями, серые языки древнего льда. Так выглядят низовья Аккемского ледника. Из-под него, через образовавшуюся арку, с шумом вырывался пенистый Аккем. Вот так и рождается эта река.

Мы подошли к наклонной ледяной стене. Чтобы выйти, наконец, к левой стороне долины, нам необходимо было подняться на ледник, т.к. Аккем даже здесь оказался неприступным. Я надел кошки, взял в руки айсбайль (иногда его неправильно называют ледорубом) и айс-фифи (ледовый крюк) и поднялся на поверхность ледника. Крутизна склона составляла порядка пятидесяти градусов. Скинул вниз верёвку, чтобы страховать подъём Серёжки и Веры. Верёвки хватило еле-еле, а ведь её длина – 40 метров. Через некоторое время мы все были на леднике.

Противоречивые ощущения. С одной стороны ощущалось внутреннее ликование. Всё-таки, как необычно видеть и трогать лёд летом! С другой стороны, я ясно ощутил суровость природы, какое-то напряжение. Тут расслабляться нельзя. Только зазевайся! В момент что-нибудь произойдёт. Нельзя полагаться на случай, надеяться можно только на своё благоразумие.

Наконец-то нам удалось перейти на левую сторону долины. Тут, в низовьях ледника, он весь был покрыт слоем мокрых камней разной величины. Там, где камни были крупными, мы перепрыгивали с одного на другой. Почти каждый камень был "живым", т.е. качался. Там, где камни были мелкими – на склонах, они просто сползали по мокрому льду вместе с нашими ботинками. Остриё айсбайля практически не держится на таком льду. Я думаю, за долгие столетия, многократно перекристаллизовываясь, этот лёд приобрёл такую твёрдость, что сравним даже с камнем. Кроме этого, мимо нас регулярно пролетали камни. Один, размером с небольшой арбуз, на моих глазах сорвался с места и полетел прямо на меня. Он сорвался невысоко и не набрал силы, но из-за этого я не успел отскочить, и он вскользь ударил мне по ноге. Можно считать, я отделался лёгким испугом.

Итак, первое знакомство с ледником было малоприятным. Он показался нам не очень дружелюбным, поэтому мы старались уйти с него на курум слева. Мы продвигались вперёд, поднявшись немного над ледником. Но по камням тоже идти оказалось не легче. Моренные отложения и осыпи тут свежие. Камни не устоявшиеся, то и дело качаются под ногой. Мы шли и шли. Постепенно стало холодать, появился ветерок. Мы оделись потеплее.

По мере того, как мы продвигались по камням, вокруг то и дело были слышны странные свисты. Оказалось, что это свистят шустрые зверьки. Внешне они напоминают очень крупных и упитанных сусликов. Я заметил, что у них очень пышная шёрстка. Они ловко перепрыгивают с камня на камень, периодически останавливаясь, замирая и внимательно посматривая вокруг. Часто у них во рту я замечал пучок сочных зелёных листиков и стебельков. Как нам потом сказали, этих зверьков тут так и называют – пищухами. Пожалуй, это единственная живность которая ещё встречается на этих высотах.

Мы уже измучились прыгать по небольшим качающимся камням. Продвигались очень медленно. К тому же закончились последние запасы воды. Очень хотелось пить. Ледник под нами стал чище, там проглядывал белый лёд. Мы решили спуститься к леднику, чтобы поискать воды. Оказалось, что по леднику вполне можно идти. У его края протекал ручеёк слегка мутноватой воды. Мы чуть-чуть попили.

Дальше пошли по леднику. Тут мы заметили, что курум, по которому мы двигались, на самом деле тоже лежит на леднике. Отсюда, снизу, хорошо были видны фрагменты ледяного основания, на который были навалены камни.

Начали встречаться небольшие трещины. Они были завалены камнями и льдом. Приходилось их обходить. Вскоре мы увидели первую большую трещину. Серёжка решил бросить туда камень. Мы достаточно долго слышали, как он падал и ударялся о стенки, пока не раздался глухой удар где-то глубоко внизу. По моей оценке, глубина составляла метров 30-40.

Стало ещё холодать. Постепенно на ледник с нижней его части наплывал туман. Было интересно смотреть, как он приближается. Мы ещё не знали, что через считанные минуты окажемся в молочной мгле.

Мы увидели на льду ручей чистейшей ледниковой воды. Наконец-то мы напились, правда зубы стынут от такой холодной воды. Ннаполнили фляжки.

Туман всё сгущался. Начал моросить мелкий дождик. Это даже не дождик, а оседание тумана. Воздух был очень мокрым. Стена плотного тумана окружила нас со всех сторон. Ничего не было видно вокруг. Был уже вечер, и постепенно нас окутывал мрак. Стало совсем холодно. Мы решили не терять времени и двигаться вперёд в поисках места для лагеря.

Ледяная страна, в которой мы оказались, предстала перед нами в совершенно фантастическом виде. Был полный штиль. Тишину слегка нарушало лёгкое журчание мелких струек воды, которые сплошь покрывали поверхность ледника. Казалось, ватные стены тумана отрезали нас от всего окружающего мира, и даже звуки не проникали сквозь неё. Серёжка решил пройти чуть-чуть к центру ледника. Через несколько минут он был еле различим в тумане. Что-то напряжённое было в этой тишине. Инстинктивно, я воспринимал это как предупреждение. Только чего нам было ожидать? Со всех сторон нас окружала белизна. Её нарушали только чёрные камни. Некоторые камни образовывали так называемые "грибы". Это большие камни, стоящие на снежных ножках. Тень от камня не даёт льду таять. В результате, он остаётся на столбике, а окружающий лёд постепенно протаивает.

В таком тумане запросто можно было бы потерять курс и заблудиться, т.к. никаких ориентиров не было. С детства я всегда хорошо ориентировался. Какое-то чутьё говорило мне, в каком направлении нам необходимо двигаться.

Видеокамеру я убрал в рюкзак. Воздух был очень сырым и я опасался, что она может выйти из строя.

Наметился ощутимый подъём ледника. Мы начали набирать высоту. То тут, то там начали встречаться трещины. Постепенно поверхность ледника становилась бугристой и изломанной. Развороченные массы льда, перемешанного с камнями, встали, как застывший шторм. Порой приходилось карабкаться и затем снова спускаться. Слева нас прижимал осыпной, камнепадоопасный склон, тут был уже край ледника. Справа зияли страшные трещины. Нам приходилось внимательно высматривать перспективу впереди, прежде чем решаться идти дальше. И вот, мы, наконец, поняли, что дальше идти смысла нет. Дорогу преграждало настоящее столпотворение. Огромные, острые глыбы льда торчали из развороченного ледника, перемешиваясь с бездонными трещинами в единое адское месиво. Это был ледопад.

Некоторое время мы стояли в растерянности. Куда же нам идти? Ведь мы теряем драгоценные минуты, скоро опустится ночь, нужно искать место для палатки. Мокрые, замёрзшие и голодные. мы начали искать пути выхода из этого жуткого лабиринта. Конечно, был вариант спуститься обратно на ровную часть ледника. Но при этом мы потеряли бы с таким трудом набранную высоту. Кроме этого, не было никакой гарантии, что там мы найдём место для ночёвки. Это был самый крайний вариант.

Мы с Серёжкой сбросили рюкзаки и решили разойтись в разные стороны на поиски ровной площадки. Минут через двадцать мы вернулись обратно. Серёга не нашёл ничего, я тоже. Серёжка предложил вернуться назад. Всё-таки, что-то говорило мне, что в той стороне, где был осыпной склон у края ледника, должно быть что-то подходящее. Я снял уже надетый было рюкзак и сказал, что быстро сбегаю в ту сторону, вдруг и вправду повезёт. Если ничего не найду, тогда мы быстро начнём спускаться вниз.

Я пробирался по торчащим ледяным "зубам", размером с автобус. Приходилось рубить ступени, чтобы не скатиться и не ободраться о торчащие камни. Я лупил лёд айсбайлем изо всех сил. Снопы ледяных брызг вылетали и забивались всюду: в одежду, в волосы, в глаза, за шиворот, даже в рот, когда дышишь. Отплевавшись и отдышавшись, я шаг за шагом продвигался дальше. И вот, впереди, в дымке тумана показалось что-то ровное. Я не мог внимательно разглядеть. Было уже сумрачно, и мешал туман. Я решил, что это шанс. Нельзя терять времени! Наверняка там можно найти что-нибудь подходящее. Я устремился назад, за Верой и Серёжкой. Добравшись до них, я надел свой рюкзак я повёл их к тому месту.

Темнота опускалась быстро и неумолимо. Чтобы пройти с рюкзаками по этим ледяным нагромождениям, пришлось ещё сильней прорубать выдолбленные мной ступени. Тут подключился Серёжка. Он пошёл вперёд, а я вёл Веру.

Наконец, мы увидели подходящую фирновую площадку. Не было возможности внимательно рассмотреть её. Это был мостик над широкой трещиной, заполненной водой. С двух сторон площадка упиралась в осыпной склон, с другой была трещина с водой, с четвёртой намечалось сужение и склон круто уходил вниз. Размер площадки позволял поставить тут палатку и сложить вещи. Толщина мостика была достаточно приличной. Под мостиком была ледяная арка, уходящая обеими сводами в голубовато-серую воду. Площадка располагалась прямо перед осыпным склоном. Я специально обратил внимание, что на ней не было упавших со склона камней. В некоторой степени, это говорило о том, что осыпная активность тут должна быть не очень высокой. Может быть, нам повезёт этой ночью. Да и выбора-то у нас больше не было. Соседняя, через трещину, площадка выглядела куда более хрупкой. Раздумывать было некогда. Наступала тьма.

Я начал ставить палатку. Площадка была наклонная, поэтому палатка всё время сползала вниз. Пришлось забить в лёд все имеющиеся крючки от палатки. Пока я возился с палаткой, Серёжка с Верой вытаскивали вещи и готовились к ужину. Рюкзаки и все вещи мы сложили и аккуратно накрыли полиэтиленом, обложив края камнями на случай ветра.

Замёрзшие, мы забрались в палатку и прямо внутри неё поставили примус. Начали постепенно отогреваться.

Обычно мы варим еду один раз в сутки – на ужин. Готовим столько, что хватает и на завтрак. При этом расходуется одна банка тушёнки. На этот раз мы так оголодали и замёрзли, что решили слопать эту порцию полностью, а завтра утром приготовить другую. Главный стратегический продукт – тушёнка. Перед выходом с озера, я специально зарезервировал две лишние банки, поэтому ничего страшного в этом не было.

В целях профилактики мы приняли по 20 г спирта.

Поужинав, мы ещё сидели некоторое время в палатке и грелись вокруг примуса. На улице уже была кромешная тьма, по полам палатки шуршала мелкая морось.

Видимо, из-за того, что мы все промёрзли, холод на улице показался нам жутким. Мы решили соединить наши спальные мешки в один большой спальник. Забрались в них и попытались спать. Тут вдруг услышали где-то совсем рядом шелест мокрых камней и глухой удар камня о камень. Я напряжённо вслушивался в звенящую тишину – продолжения не было. Я опять попытался заснуть, но где там! Не прошло и пяти минут, как где-то под нашей площадкой что-то грузно упало в воду. Судя по всему, где-то внизу обвалился кусок арки. После этого мой сон сняло как рукой. Я просто лежал с закрытыми глазами и вслушивался в тишину. Вот с "Короны Алтая" пошёл камнепад. Не помню, сколько я так пролежал, но считать камнепады вокруг стало уже невозможно. Каждые две - три минуты то тут, то там что-нибудь обваливается.

Было уже около двух часов ночи, когда я заметил, что мои ноги сырые. Я поднялся посмотреть, в чём дело, и посветил фонариком в угол палатки. Подняв край спального мешка, я увидел настоящую лужу. В углу палатки скопилось около трёх литров воды. Я достал свой ковшик, расстегнул палатку и начал вычерпывать воду. Край спальника был совершенно мокрый.

Палатка стояла на наклонной площадке. Мы внутри постоянно сползали к низу, туда, где скапливается вода, и упирались ногами в стенку палатки. Из-за этого её покоробило. Мы явно сползали вниз. Я попытался подтягивать спальник вверх, но вскоре он опять сползал вниз. Пришлось подогнуть ноги, чтобы они не мёрзли в мокром углу спальника.

Спать было невозможно. Через некоторое время ноги устали быть в согнутом состоянии, колени болели, их хотелось выпрямить.

Из-за сильного холода на улице, на стенках палатки обильно образовывался конденсат. Я посветил фонариком и увидел, как он капельками стекает вниз и скапливается в углу палатки, протекая под нашими ковриками. Часа в четыре ночи я снова вычерпал накопившуюся воду.

Грохот камнепадов уже перестал тревожить меня. Было уже все равно.

Самым счастливым был Серёжка. Он беззаботно спал, не замечая ничего – ни грохота камнепадов, ни холода, ни мокрого спальника. Вера периодически ворочалась, но, по-моему, всё-таки спала.

У меня начала подмерзать спина. Из-за того, что я постоянно сползал вниз, край свитера задрался и приоткрыл спину. Я пытался подтянуть его, но он вскоре снова задирался. Наконец, я нашёл положение, в котором было не так холодно. Я лёг на правый бок, так Вера дышала мне прямо в шею. Это немного согревало меня, и я, наконец, заснул.

Проснулся я от сильного грохота. Это был обвал с "Короны Алтая". Было уже светло. Я взглянул на часы – восемь утра, 28 июля. Слава Богу! Переночевали!

Высунув голову из палатки, я увидел голубое небо. Золотистые солнечные лучи озаряли вершины гор. Небо было чистое, лишь "Корона Алтая" стояла, окружённая шапкой рыхлых облаков. Только теперь я увидел, что мы находились достаточно высоко над нижней частью ледникового языка. Отсюда, сверху, она открывалась грандиозной панорамой. В первый момент даже дух захватило. Под нами, над ледником медленно плыли облака.

Было очень холодно, точно ниже нуля. Я забрался обратно в палатку и начал одевать всё самое тёплое. Одел шерстяные носки, тёплый комбинезон, куртку на двухслойном синтепоне и вязаную шерстяную шапку. Надел сырые, замёрзшие ботинки и вылез из палатки.

Погода была просто чудесная. Даже не верилось, что вчера мы плутали где-то в этих трущобах. Их вид впечатлял – мы ночевали среди торчащих ледяных торосов. Не было слышно никакого журчания, воды вообще нигде не было видно. Всё вокруг замёрзло. Там, где вчера был рыхлый снег, теперь был твёрдый фирн. Я думаю, было где-то –5° С. Стояло чудесное, тихое летнее утро, предвещающее прекрасный день.

После вчерашних плутаний в тумане и неспокойной ночи, Вера с Серёжкой поднимались тяжело. Правда, стоило им выглянуть из палатки, как желание спать пропало бесследно.

Чтобы набрать воды, пришлось взять айсбайль и наколоть льда в застывшем фирне.

Рис мы варили в котелке минут сорок, он всё никак не проваривался. Сказывается большая высота, ведь мы находились почти на трёх тысячах метров над уровнем моря. Скороварку я решил оставить на озере в закладке. Очень уж она тяжёлая, а преимущества её не настолько уж и очевидны.

Наконец-то, мы дождались рисовой каши. Слопали сразу всю банку тушёнки на троих. Для питья мы решили сварить густое сладкое какао. Это был просто сказочный напиток. Мы сразу же согрелись и приободрились.

До базы на Аккемском леднике, по моим расчётам, нам оставалось идти совсем немного. Эта база называется "Томские стоянки" – не знаю, почему так повелось. Она даже на карте так обозначена. На самом деле, "Томские стоянки" – это опорная база контрольно-спасательной службы МЧС России, которая базируется на Аккемском озере.

Итак, в это утро мы решили не рвать когти и собирались вразвалочку. Мы с Серёжкой прогулялись по ближайшим окрестностям и изучили окружавшие нас достопримечательности. Оказалось, что вокруг больше не было ни одной благоприятной площадки для лагеря. Так что моё чутьё не обмануло меня вчера.

Вдруг мы увидели вдалеке трёх человек, приближающихся к нам по краю ледника со стороны "Томских стоянок". Когда они поравнялись с нами, оказалось, что это были двое голландцев с русским проводником. Это была молодая пара. Они поздоровались с нами – "Hello!". Мы тоже поприветствовали их и помахали рукой. Проводник сказал, что они путешествовали по Алтаю и сейчас возвращаются после восхождения на Белуху. Он сказал также, что следом идёт отец парня – матёрый альпинист, ему уже 66 лет.

Действительно, минут через пятнадцать показался ещё один человек. Шёл он бодро. Когда поравнялся с нами, я разглядел его.

Это был высокий, худощавый, пожилой мужчина. Его загорелое лицо было в седоватой щетине. Подойдя к нам, он улыбнулся, поздоровался и стал что-то говорить по-английски, показывая руками в сторону открывающейся нижней части ледника.

С трудом вспомнив разговорный английский, я понял, что он спрашивает, как нужно идти по леднику. Я попытался объяснить ему, что в нижней части можно идти только по центру ледника, не выходя на левую его сторону. Он не понял. Однако он, видимо, заметил, что я, в целом, понимаю его слова, но затрудняюсь сформулировать ответ. Тогда он сам давал несколько ответов, из которых я указывал верный. Со временем, я вошёл в кураж и даже сам начал что-то выплетать. В итоге, мы поняли друг друга, а я показал ему три движущиеся точки внизу на леднике и сказал, что ему нужно держаться за ними. Он был несказанно рад, пожал мне руку и таким же бодрым шагом направился вниз за своими. Приятный всё-таки человек.

Разогретые человеческим общением, мы приступили к сбору снаряжения. Тут как раз и солнце выглянуло из-за хребта.

Около одиннадцати мы вышли в путь. Двигаться пришлось по куруму на краю ледника, т.к. в центре был страшный ледопад.

Ледопадом называется такое место на леднике, где он претерпевает заметный излом (падение). Дело в том, что ледник медленно движется. Путь его не всегда ровный, попадаются и крутые "обрывы". На таких обрывах толща льда лопается, распадаясь на пласты, которые проседают вниз, уродливо разламываясь. Образуются громадные трещины. Гигантские глыбы льда, скопившиеся внизу, постепенно сдавливаются напирающими массами ледника. В результате, из него выдавливаются некоторые пласты, образуя ту невероятную картину, которую мы сейчас видим.

Минут через сорок мы заметно поднялись над ледопадом. Тут ледник снова был ровным. Перейдя на ледник, мы бодро зашагали по его гладкой поверхности.

Поскольку до этого мы шли по шатким и клацающим камням, шли очень осторожно, и не было возможности особенно-то разглядываться вокруг. Но тут, на леднике, я вдруг поднял голову и был просто поражён представшей передо мною картиной. Прямо перед нами возвышалась невероятная снежная громада, колосс этих гор, сердце Алтая – гора Белуха.

Да! Это была Гора! Она возвышалась над взмывшейся на километр вверх Аккемской Стеной – не менее фантастическим творением природы...