Путешествия

Алтай 1998

[Алтай1998]

[Алтай1999]

[Алтай2000]

Краснопевцев С.Е.

Горный Алтай

походные дневники, 1998 год

Подготовка к этому походу началась за 16 месяцев до выхода. Именно тогда – в середине марта 1997 года я твердо решил: через год с лишним, летом 1998 года, пойду в поход в Горный Алтай. Я еще не знал, кто со мной пойдет, когда именно, какой точно будет маршрут, но я был полон решимости посвятить оставшееся время целенаправленной подготовке к этому походу. В то время я как раз заканчивал написание походных дневников с моего прошлого похода на Алтай, который был чуть больше десяти лет назад – в январе 1987 года. Поэтому все те воспоминания были особенно близки в моей памяти.

Я не буду долго останавливаться на деталях подготовки. Главным образом она состояла в приобретении различного снаряжения, физической подготовке и подготовке планов и карт. Оставался лишь один вопрос – кто еще войдёт в состав группы.

Изначально своё желание пойти в горы выразила Света – сестра моей жены Людмилы. В конце августа я написал ей подробное письмо с описанием всех аспектов подготовки к походу.

Вторым кандидатом в члены экспедиции я считал своего приятеля Жукова Ивана. К сожалению, с самого начала он не проявлял особого интереса к этой теме. Он был сильно занят другими, чисто житейскими проблемами. В то время он уволился с работы. Проблемы с деньгами, да еще переезд в другую квартиру. Все это отодвигало на задний план все мысли о каком-то походе. Я понял это и не стал больше его донимать.

Шёл месяц март, и вот однажды, совершенно случайно, я обмолвился о летних планах своему приятелю Михаилу Амбурцеву. Человек он деловой, очень пунктуальный и аккуратный. Он один из немногих, кому я полностью доверяю во всех делах по работе. Так вот, к моему удивлению он стал спрашивать меня про поход. Я сказал, что в принципе всё готово, только пока не знаю, с кем идти. Потом он так и спросил – можно ли им с женой тоже ”записаться” в группу. Вначале я просто не поверил, и воспринял это как шутку. А вообще, я был, конечно, рад и одновременно удивлён. Мне не верилось, что Мишка – человек деловой и энергичный – склонен к романтике, туризму. Я сказал, что ему не следует так быстро принимать решение. Поход потребует немалых денежных вложений, да и идти в горы – это не прогулка, а тяжелый труд. К моей радости, его это не смутило. Через неделю я еще раз напомнил ему о нашем намерении и убедился, что он прекрасно об этом помнит и не изменил своего решения идти.

Таким образом, состав группы определился. Единственное, вместо жены Мишка решил взять своего 16-летнего сына Серёжку, который хорошо показал себя в походе.

Итак, в результате, в группу вошли четыре человека: мой приятель и коллега Михаил Амбурцев, его 16-летний сын Серёжа, сестра моей жены – Света и я.

Билет на поезд мы купили заранее – еще 22 июня.

Итак,

25 июня (четверг)

В пол-шестого вечера я выехал из дома к Мишке Амбурцеву. Света пока осталась дома. Дело в том, что днем раньше Мишка заехал ко мне, и мы отвезли к нему наши со Светой рюкзаки, чтобы на машине выезжать из одного места.

Приехал я к нему в начале седьмого. Один рюкзак был еще не упакован, т.к. я привез свой третий пенопропиленовый коврик, для Серёжки. Коврик сворачивается в трубу и вкладывается в пустой рюкзак, придавая ему форму. Мы сложили все оставшиеся вещи и продовольствие, которое я привез.

По моей просьбе Мишка вчера купил мне две алюминиевые фляжки. Одна из них предназначается Свете, другая – под спирт. У меня фляжка уже была.

В 19:05 мы присели перед дорожкой и стали выбираться на улицу. Машина стояла уже перед подъездом. Я немного поснимал укладку в машину. В салон мы упаковались довольно плотно. В багажник вместилось только два рюкзака. Один рюкзак пришлось поставить к двери на заднем сиденье, а мой большущий рюкзак пришлось положить нам с Сережкой на колени, мы сидели на заднем сиденье. В общем, как-то утрамбовались.

На вокзал прибыли точно, как планировали. Выгрузили вещи и отнесли их к месту встречи – на каменный бордюрчик недалеко от угла вокзала. Михаил с женой Ириной поехали отгонять машину, а мы с Сережкой остались с вещами ждать Люду и Свету. Люда должна была придти с приёма в семь часов и выехать со Светой на вокзал, проводить её. С ними планировала выехать и моя семилетняя дочка Вика.

Люда со Светой и Викой прибыли почти одновременно с Мишей и Ириной. Времени ещё было достаточно и мы постояли тут.

Примерно без двадцати девять мы направились в здание вокзала. На табло только что появилась строка о поезде №601 ”Новосибирск–Бийск”. Отправление в 21:10 местного с 5-го пути. Мы направились в подземный переход и вышли на пятый путь. Поезд уже стоял на путях. Наш 12-й вагон находился ближе к концу перрона. Проводницы попались с юмором. Мы прошли к нашим местам и расположились в плацкартном ”купе”. Разложили рюкзаки, немного посидели и потом вышли на улицу провожать провожающих (во как бывает). Я немного снял на камеру.

Поезд тронулся точно в указанное время. Я заснял через стекло Люду с Викой и Ирину.

Через некоторое время мы перекусили, слопали копчёную курочку, которую привезла Люда. Света еще немного посидела над своим блокнотом, и потом мы улеглись спать.

Наконец-то сбывается моя многолетняя мечта. Мы едем на поезде в Бийск и направляемся в экспедицию в Горный Алтай. Что же нас ждёт впереди? 

26 июня (пятница)

Я проснулся ровно в пять утра. Поезд мерно отсчитывал рельсы. Солнце своими первыми лучами озарило лесостепь. Больше я заснуть уже не мог. Окрестности Бийска совершенно нелюдные. Новосибирск в этом отношении заселен гораздо плотнее. Время шло медленно. Около семи начали просыпаться остальные члены нашей экспедиции.

Я должен сказать несколько слов о плане нашей экспедиции. Сейчас мы едем на поезде в Бийск. Оттуда на автобусе планируем доехать до Горно-Алтайска. Там нужно будет купить билеты на автобус до маленькой далёкой деревушки Тюнгур, от Горно-Алтайска до неё 482 километра. Из Тюнгура мы должны выйти на пеший маршрут. Я планировал пойти по Кучерлинской долине до одноимённого озера, затем пересечь хребет Каратюрек через перевал Рига-Турист и спуститься к Аккемскому озеру. Тут предполагалось поставить лагерь для стоянки. После этого обратный путь по реке Аккем, перевал Кузуяк и выход обратно к посёлку Тюнгур.

Итак, мы привели себя в порядок и собрались. Ровно в 8:00 наш поезд прибыл в Бийск. Солнце закрыла какая-то хмарь вдалеке, над горизонтом. Над нами тоже была серая пелена. Только сошли с поезда, как появилась арава колымщиков в кожаных куртках. Почему-то махая руками, они начали предлагать довезти нас до Тюнгура "всего" за 250 рублей с каждого. Еле-еле от них отбились.

На автовокзале мы узнали, что через пять минут отправляется автобус в Горно-Алтайск. Мы тут же направились к нему. Водитель помог запихать наши рюкзаки в багажный отсек, который был ужасно грязным. Билеты купили прямо в автобусе, по-моему, по 15 рублей (за багаж еще по 13 р.). Выехали в 8:40. По дороге начал моросить дождик. Погода была не ахти.

В Горно-Алтайск мы прибыли в 10:25. Тут дождик уже не лил. На автовокзале мы узнали, что рейс до Тюнгура давно отменен. Я был немного ошарашен. Оказалось, что есть только рейс на Усть-Кан (до него 293 км), на сегодня в 13:05 за 64 р., и рейс на Усть-Коксу (до неё 412 км) на завтра в 7:30 за 90 р. Мы стали соображать и решили, что в Кане мы хоть можем попытаться сегодня что-нибудь поймать на Тюнгур, в Горно-Алтайске же и вряд-ли что-нибудь поймаешь, только ждать до завтра. А для нас время стоит денег. Купили билеты до Усть-Кана на сегодня.

Постепенно нас начал одолевать голод, ведь с утра так ничего и не поели. Мы со Светой пошли искать столовую. Нашли неподалёку, в здании хлебозавода, как раз напротив автовокзала, через дорогу. Помещение столовой оказалось темным и мрачным. Перекусили по 6 рублей с носа. После этого пошли обратно в автовокзал, и Света отвела в столовую Мишку с Сережкой. Я остался сторожить вещи.

Затем мы со Светой решили сходить в отделение связи, сообщить новости домой. Хорошо, что оно было неподалеку. Позвонили домой, заказав две минуты. Трубку взяла Люда. Я постарался чётко и кратко описать наше положение: что прибыли в Г.-Алтайск, до Тюнгура рейса нет, будем добираться сами. Возможно на обратный путь денег не хватит и придется высылать перевод до востребования. Просил её перезвонить Михаилу домой, сказал телефон.

В 13:05 мы загрузились в ПАЗ’ик, который заполнился битком. В 13:08 выехали. Первые минут сорок пришлось ехать в скрюченном состоянии. Дальше народ стал понемногу сходить.

Дорога шла вдоль Катуни. Вода в реке была глинистая с многочисленными бурнами. Думаю переплыть вплавь такую реку невозможно. Вдоль нашего пути часто мелькали деревушки и сёла. Местность была лесная, невысокие горы. В Усть-Семе по мосту мы переехали через Катунь на левый берег. Дорога бежала вдоль небольшой реки Семы. Пассажиры постепенно сходили на остановках. Со временем в задней части автобуса остались только мы. Появилась возможность, наконец, расположиться свободно.

В обед автобус остановился в селе Шебалино. Я с трудом его узнал со времён одинадцатилетней давности. К сожалению, столовая была закрыта. Удалось лишь набрать питьевой воды. Через полчаса водитель вернулся, и мы вновь сели в автобус и продолжили наш долгий путь.

Начался подъём на Семинский перевал. Как только мы набрали немного высоты, вдоль дороги во множестве появились цветы. То попадались лужайки, красные от огоньков, то заросли цветущего шиповника, то море фиалок. Среди деревьев стали преобладать кедры. Автобус поднимался медленно, надрывно выл мотор. С перевала мы увидели несколько вершин, покрытых снегом.

После поворота направо, близ Туэкты, местность стала совсем безлюдной и одновременно необычайно красивой. Горы стали выше, а их очертания чуть резче. В широкой долине спокойно текла красивая речка. Всё было наполнено солнечными лучами. В немногочисленных деревушках, которые мы проезжали, маленькие ребятишки бегали голышом. В самих деревушках, по сравнению с предыдущими, царило запустение. Но природа здесь была просто великолепна. Эта дикая красота еще мало затронута современной цивилизацией.

Вот автобус остановился. Мы вышли, и я узнал это место. Одинадцать лет назад, зимой, мы тоже останавливались в этом самом месте. Рядом с дорогой рос пышный кустарник, ветки которого были усыпаны ленточками и завязочками. Тут же, рядом со скалой, бил родник чистейшей, холодной воды. Миша набрал её во фляжки. Мы с Серёжкой сходили через дорогу к реке. Вода в ней чистая и прозрачная, с коричневатым оттенком. Пока Серёжа умывался, я смотрел на открывающийся пейзаж, не в силах оторвать взгляд. Через десять минут мы снова сели в автобус и двинулись дальше.

Постепенно дорога начала подниматься. После долгого надрывного подъёма автобус круто повернул, и мы продолжили путь прямо над той дорогой, по которой только-что ехали. Дорога поднималась серпантином. Мы были удивлены обилием цветов самой разнообразной окраски.

В 18:00 миновали Ябоганский перевал. Спуск тоже был извилистым. Сквозь деревья вдали открывалась Ябоганская долина. С этой стороны перевала природа была уже совершенно другая. Спустившись в долину, мы попали в широкую голую степь. По всему горизонту вырисовывались округлые очертания невысоких гор. Прямо-таки монгольский пейзаж. Во многих картинах Рериха присутствует именно этот дух.

В 18:45 прибыли в Усть-Кан. В голове еще гудело после шести часов дороги. Мы немного постояли возле гостиницы, чтобы размяться и придти в себя, потом пошли на поворот Коксинской трассы. Я успел заметить, что тот трактир, в котором мы ужинали зимой одинадцать лет назад, забит досками, а рядом появился сарай с надписью "Рынок".

Тут к нам пристроился еще один путешественник с нашего автобуса. Он подсел в автобус где-то между Манжероком и Усть-Семой, по-моему в Усть-Мунах. Он был с большим баулом и спортивным велосипедом, у которого не было задней шины. На вид ему было чуть больше тридцати. Еще в дороге я заметил, что парень, видимо, немного с шизой. Такое впечатление у меня сложилось, когда я наблюдал за его общением с пассажирами, за выражением его лица. Тут, в Кане, мы узнали от него, что он едет с Прибалтики в Усть-Коксу. Велосипед сломался, и ему пришлось ехать на автобусе. Странный товарищ.

Минут через пятнадцать ожидания мы поняли, что возможно нам придется тут, в Кане, ночевать. Никаких машин за это время так и не проехало, ни в ту, ни в другую сторону. Мы шли по деревенской дороге и спрашивали по дворам на счёт подвезти до Тюнгура. Один мужик, его звали Омар, сказал, что готов отвезти всех нас в Тюнгур за 200 рублей с каждого. На меньшую сумму он никак не соглашался, а когда я спросил, что у него за машина, он ответил, что Жигули первой модели. Наша арава при всём желании туда не влезет. После безуспешных поисков мы решили пройти по дороге до края села и там ловить выходящие машины. Мы прошли с полкилометра от Кана. Тут недалеко от дороги стояла группа лиственниц. Свалили свои рюкзаки. Метрах в ста текла речка Кырлык. Сходили умылись, наконец. Миша остался на дороге караулить машины. Я дал ему бинокль и рацию.

Наш попутчик довольно навязчиво интересовался всеми подробностями нашей экспедиции, откуда едем, куда, на сколько, были ли там раньше, как кого зовут. Хотя сам о себе почти ничего не рассказал. Только через полчаса он признался, что зовут его Леонид. Мне этот тип совсем перестал нравиться. Я осторожно и внимательно наблюдал за его поведением. Подошел на трассу, к Мишке, и поделился своими подозрениями. Ему он тоже не понравился.

Иногда по дороге проходили легковые машины. Мы решили посоветовать нашему попутчику поймать транспорт и ехать, т.к. с нами, с большой толпой, ему гораздо меньше светит уехать. Ведь это действительно так. Когда мы увидели приближающийся бортовой ГАЗ-66, все вышли на дорогу. Машина остановилась. Водитель сказал, что едет только до Абая (это примерно полпути до Коксы). Мы стали настоятельно уговаривать Леонида ехать, потому что с нами он застрянет тут надолго, тем более с запада показались тучи и появился сильный ветер. Он не мог спорить против наших аргументов и согласился. Мы помогли закинуть в кузов его баул и велосипед. Машина тронулась, и через минуту от неё остался лишь пыльный столбик на горизонте. Мы с облегчением вздохнули и захохотали. Хоть не придется ночевать вместе с этим подозрительным типом. Он, может быть, конечно, и неплохой парень, но я не хотел допускать никакого риска в ночевке. Мало ли, что могло придти ему в голову. Парень незнакомый, странный, тем более, что он проявлял некоторый интерес к Свете. Я конечно мог не спать ночью, но проще было просто избавиться от него, отправив его своей дорогой.

Итак, мы стояли на Коксинской дороге в полукилометре от Кана. С запада, из-за гор, начали вырисовываться темные громады туч. Солнце бросило нам последние лучи и скрылось в них. Оттуда дул сильный непрерывный ветер. Однозначно придется ночевать. Лучше это сделать в деревне. Мы двинулись обратно.

Остановились на дороге у первых домов. Миша пошел к воротам, спросить на счет ночевки где-нибудь в сарае. Он проходил от домов к домам минут тридцать. Стало темнеть. И вот, наконец, он пришёл с хорошими новостями. Один парень, алтаец, готов приютить нас в заброшенном цехе по выделке шкур. Мы прошли в этот сарай.

Это конечно не Рио-де-Жанейро, но по крайней мере от дождя и ветра защитит. Пол бетонный, крыша ладная, на окнах полиэтилен. Среди многочисленных станков тут стояло два большущих стола. Даже панцирная кровать нашлась.

Мы решили приготовить ужин. Тут вспомнили, что бензина в канистру мы еще не набрали. Я решил сходить до заправки. Миша предложил пойти со мной. Мы взяли с собой рацию и вышли в путь. Идти пришлось долго. Заправка находилась на другом конце этого длинного села, аж на въезде со стороны Ябогана. Наконец мы дошли. Я залил пять литров А-80 по рубль пятьдесят. Обратно шли уже в темноте под светом фонарей. Пришли в свой сарай часов в одиннадцать. Прошли километров пять - шесть.

Этим временем Серёжка со Светой разожгли небольшой костер у входа в цех. Я заправил примус и мы быстренько сладили кашки и чаю. Это была наша первая трапеза, в которой мы использовали свой продовольственный запас. После ужина вымыли посуду и начали укладываться спать. Свету положили на панцирную кровать, Миша с Сережкой улеглись на столе а я решил лечь на пол, на коврик. Все, естественно, в спальных мешках. Отбились, по-моему, где-то в полночь.

27 июня (суббота)

Я проснулся в 6:30, все ещё спали. Встал, и решил заснять на камеру наше пристанище. Утро было очень тихое, откуда-то доносились одинокие птичьи голоса. Вершины окружающих гор скрывались в тумане. Я взял все имеющиеся ёмкости и сходил на колонку за водой. Закипятил на примусе скороварку. К этому моменту народ начал пробуждаться.

Мы сварили суп с тушенкой и заварили чай. Рядом со входом в цех стоял столик со скамейками. Мы решили, что лучше места для завтрака нам и не найти. Закончился маленький аккумулятор от видеокамеры. Я подключился к большому.

Пока вымыли посуду и собрались – стукнуло десять утра. Вышли на дорогу. Автобусную остановку обозначал большой камень. Ждать пришлось до обеда. Утренний туман был, похоже, предвестником хорошей погоды. Мы прокоптились на солнце как куриные окорочка. Глаза устали от вглядывания в освещённую ослепительным солнцем даль. Машины проходили очень редко. Серёжа встал на дежурство с биноклем. Я переодел шлёпанцы, чтобы ноги не парились в кроссовках. Мы сфотографировались все вместе Светиным фотоаппаратом, установив его на штативе. Время текло медленно, как никогда. Мимо вихрем промчался крутой джип. Через некоторое время в обратную сторону в Кан проехал ещё один. Больше машин, в общем-то, и не было. И вот, наконец, наш смотрящий – Сережа – сообщил радостную весть. Со стороны Ябогана в Усть-Кан въехал автобус. Нам пришлось ждать двадцать минут, прежде чем он показался на нашей дороге. Видимо водитель перекуривал на остановке в деревне.

Итак, в 14:15 мы, наконец, сели на автобус ”Г.-Алтайск – У.-Кокса”. За четверых отдали стольник. Опять слышится этот сладостный гул мотора, который мы ждали со вчерашнего дня. Нас поприветствовали две пожилые алтайки в национальных одеждах. У одной из них был интересный головной убор тёмного цвета, вышитый бисером. Что-то наподобие тюбетейки. Взгляд её был добрый и мудрый, очень живое лицо, покрытое густой сетью морщин, голос бодрый и чёткий. Даже не скажешь, что ей семдесят лет (позже она сама упомянула об этом в разговоре со своей спутницей). Она посетовала на то, что раньше туристов было очень много, в день человек по сорок. Автобусы ходили часто. В магазинах было много хороших товаров. Всё было ориентировано на них, и в конечном итоге простому люду это приносило доход. А в последнее время туристов почти нет. Денег от них тоже нет, многие районы оказались просто заброшенными. Я сказал ей, что сам рад был бы каждое лето приезжать сюда, но кризис охватил всю страну, и мне приходится отказываться от путешествий, потому что это требует немалых денег. Места здесь, конечно, прекрасные. Последний раз я был тут одинадцать лет назад. С тех пор у меня была мечта приехать сюда опять. Вот мы и едем. Женщина пожелала нам удачи в пути.

День был ясный, жаркий. За окнами проплывали живописнейшие горы. Через некоторое время, после Кырлыкского перевала, где снова росли кедры, с правой стороны нас стала сопровождать небольшая река.

Вот, мы оказались в степи, и скоро автобус остановился в Абае. На улице, около автобуса, среди людей я увидел какой-то знакомый велосипед без задней шины. Еще мгновение, и я был ”приятно” удивлён. В автобус садился наш ”друг” Лёня. Когда он наконец затащил в автобус свой баул и то, что можно назвать велосипедом, он увидел нас и готов был обниматься с каждым, как будто мы старинные друзья. Я с невозмутимым лицом, достаточно холодно пожал ему руку. Мне кажется, этот человек из тех, кто втирается в доверие, но сам этого доверия заслуживает далеко не всегда. Опыт моей жизни показал мне, что при общении с такими людьми нужно соблюдать дистанцию и при необходимости проявлять качества, которые, может быть, тебе и не свойственны – холодность и суровость. После этого Лёня уже не донимал меня своей ”преданностью”. Он прошёл чуть дальше, к Мишке с Серёжей, и начал рассказывать, что тот вчерашний водитель ехал только до Абая. Дальше он никого не поймал и заночевал тут.

Проехав ещё километров тридцать, автобус остановился в очень живописном месте, по-моему, недалеко от деревушки Тюгурюк. Я так думаю, водитель традиционно останавливается в этом месте. Две пожилые алтайки вышли и спустились к речке, протекавшей метрах в двадцати. Стоящие перед нами горы, по-моему, напоминали те, что окружают Усть-Коксу. Похоже, до неё осталось совсем немного. Автобус стоял в полной тишине и, остывая, характерно потрескивал на солнце. Уставшие пассажиры молчали. В открытые двери автобуса завивал свежий ветерок, принося ароматы степных трав. Мы решили не выходить, так как проход в автобусе был завален нашими рюкзаками, а мы не знали, долгая ли будет стоянка.

Перекур закончился и мы двинулись дальше, в сторону тех самых гор. Дорога круто повернула вправо. Постепенно начался подъём, и река оказалась глубоко внизу. Дорога сузилась и шла по склону крутого обрыва. С левой стороны к пропасти её прижимали каменные скалы. Крутые повороты делали дорогу черезвычайно опасной. Я направил камеру в сторону обрыва. До реки было около стапятидесяти метров почти вертикального склона. Вид, конечно, отсюда открывался просто захватывающий, как из самолёта. Пенистая лента реки прорезала густую зелень хвойного леса. Пихты торчали внизу словно иголки.

Вот, наконец, примерно в 16:30 мы прибыли в долгожданную Усть-Коксу. Дальше автобус не идёт. Усть-Кокса является районным центром Усть-Коксинского района. Местные жители всегда опускают префикс 'Усть' и называют её просто – Кокса. В Усть-Кане, кстати, то же самое. Тут имеется главная площадь, дом культуры и даже небольшой аэродром. Основное занятие, приносящее доход селу – овцеводство.

Еще не успев выгрузиться из автобуса, я услышал с улицы громкий возглас – ”Кому в Тюнгур?”. Мы выгрузили свои огромные рюкзаки и составили их в кучу. Я подошёл к мужику и спросил, сколько он просит. Он сказал – сотню со всех, ехать на ”Ниве”, с багажником.

Больше никаких калымщиков не было. Я передал своим. Света посоветовала спросить на счет восьмидесяти рублей. Я опять сходил к его машине. Мужик отказался. Я предложил компромисс – 90 р. Он кивнул. Начали грузиться.

Из Усть-Коксы нам нужно было обязательно отбить телеграмму домой – в Новосибирск. Дело в том, что это последний центр цивилизации на нашем пути в горы. Пока Миша с Серёжей подтаскивали рюкзаки к машине, мы со Светой пошли до почты. Теперь она находится рядом с площадью, с торца белого кирпичного дома. Раньше она была довольно далеко. Мы отбили телеграмму "ВСЁ ХОРОШО, ПО ПЛАНУ". С нас содрали десятку.

Вернулись, а тут уже почти все погрузили. Мы сели в машину и поехали. Выехали из Коксы и разогнались в Уймонской степи. Вдруг Света заметила, что нет сумки с её кофтой и фляжкой. Похоже, её забыли в Коксе, на площади у тополя. Мы уже проехали двенадцать километров. Пришлось развернуться и ехать обратно. Удивительно, но пакет так и стоял возле дерева.

Дорога по Уймонской степи была асфальтирована и выглядела как ровная прямая лента, уходившая к самому горизонту. Кроме нас на ней не было ни одной машины. Мы мчались по солнечной степи, окружённой горами. Теплый горный воздух, наполненный ароматами цветов и горячей травы, врывался в салон через щель ветрового стекла. Не смотря на скорость, на горизонте неподвижно стояли величественные громады гор. Вершины их покрывали ослепительные снега, которые можно было принять за облака.

Я разговорился с водителем. Он сказал, что через шесть дней, 3 и 4 июля недалеко от Усть-Коксы будет проходить крупнейший праздник алтайской народности – Эл-Ойн. Праздник имеет очень древние корни и очень почитается у этого народа. Каждый раз он проходит в новом месте. На этот раз была выбрана Кокса. Этот праздник несколько напоминает Олимпийские Игры в Древней Греции. Проходит он прямо под небом, иногда специально выстраивают шатры и сцены. Тут соревнуются самые ловкие, находчивые и отважные. В основном соревнуются в национальных видах спорта, это борьба, состязания на конях, стрельба, танцы, национальные песни, поэзия т.д. Одних участников приглашено около четырёх тысяч человек. Водитель сказал, что, как правило, на праздник съезжаются все знатные люди Алтая, на этот раз был приглашён даже Оман Тулеев, Оскар Акаев и многие другие известные представители тюркских народностей. Для местных жителей это событие тоже имеет очень большое значение. Они тоже готовятся к празднику. Готовят шашлыки и вина, стоят временные шатры для размещения гостей. Недаром на въезде в Коксу мы видели лозунги и транспоранты на местном языке.

Дорога до Тюнгура была еще более живописная. Я сидел на переднем сиденье и снимал этот чудесный вид на камеру. По Уймонской степи дорога шла совершенно прямой лентой 30 километров. Потом ещё 40 километров в горах. Через некоторое время после того, как кончилась Уймонская степь, дорога вплотную приблизилась к Катуни. Проехали деревушку Катанду. Где-то тут, одиннадцать с половиной лет назад, мы попали в аварию на автобусе. Честно говоря, по пути вперёд я так и не смог точно определить это место. То и дело мы проезжали очень похожие повороты с обрывом и скалами. Какой из них тот – я не помню.

И вот, наконец, мы проезжаем напротив Кучерлинской долины. Она находится по ту сторону Катуни. В просвет между двумя хребтами, в далеке, открылся вид на массив снежных громад. Туда нам предстоит идти. У Мишки аж дыхание перехватило. Пронесся дорожный знак ”Тюнгур”. Я узнал впереди два характерных бугра, похожих на верблюжьи горбы, между ними и рекой как раз и находился посёлок Тюнгур.

Я попросил водителя остановиться напротив Тюнгурского моста через Катунь. Время было 18:15. Мы выгрузились из машины. Водитель помог нам отвязать рюкзаки с багажника и спросил, как мы планируем ехать обратно. Мы сказали, что еще не знаем. На всякий случай он дал нам свои координаты в Усть-Коксе: тел. 22-060, Барабашин Василий Иванович. Мы поблагодарили его, и он уехал.

Кстати, в тот момент, когда мы только сюда подъехали, на ту сторону моста переехал крутой джип. Наш водитель сказал, что это ребята из Новосибирска, из фонда Карелина (новосибирец, трижды чемпион Олимпийских Игр).

Погода стояла просто отличная. Тишина, свежий горный воздух. Немного размявшись и придя в себя, мы напялили свои тяжеленные рюкзаки и в 18:30 двинулись через мост. Так было положено начало нашему пешему пути.

Катунь была просто прекрасна. Её воды, издалека тёмно-синие, искрились и играли на солнце. В стороне, на берегу паслось несколько лошадей. Живописная картина дополнялась прекрасным горным пейзажем с обеих сторон. Как ни странно, ширина реки тут, в верховьях, не сильно отличалась от низовий, на уровне Горно-Алтайска.

После моста дорога расходилась на два направления. Налево – накатанная дорога до села Кучерла и направо, как потом оказалось, – на "Нижнюю базу". Мы двинулись налево, к деревушке.

После небольшого подъёма в березничке мы увидели отходившую вправо дорогу. Она была не такая накатанная, как основная, но я решил на всякий случай проверить наш путь по карте. Мы встали на небольшой привальчик. Тут Серёжа заметил высоко в небе вертолёт. Может быть это вертолёт поддержки метеостанций, которые находятся далеко в горах. В общем, рассмотрев карту, мы сошлись во мнении, что нам нужно продолжать двигаться по накатанной дороге. Мы продолжили наш путь.

Через некоторое время, пройдя лесок и вырубки, мы увидели село Кучерлу. Дойдя до него и повернув направо по ближайшей улице, мы прошли через всю деревню и дошли до ворот, которые перекрывали всю улицу. Видимо это ворота для скота и обозначают край деревни. Пройдя через них мы пошли вдоль по дороге и постепенно оставили село позади. Вдалеке, слева, доносился шум реки. Это была Кучерла. Учитывая расстояние, её мощь впечатляла.

Мы шли по березничку, когда нас стали обгонять всадники на лошадях. Это были парни примерно нашего возраста или постарше, в спортивных костюмах. Их было человек восемь. Позади ехали два коренастых алтайца – проводники. Похоже, это и есть те самые карелинцы, которых мы видели на джипе. Пока они ставили машину и нанимали лошадей и проводников, мы уже успели их обогнать.

Мы встали на первый передых. Тут наклеили первый лейкопластырь на появившиеся натёртости. Я переодел взмокшую майку. Минут через пятнадцать двинулись дальше.

Примерно в 19:50 дорога повернула налево и нам впервые открылась река Кучерла.

Бушующая пенистая масса дымчато-голубой воды с грохотом неслась, вызывая лёгкое дрожание земли. Лицом я почувствовал увлекаемый водой поток холодного и влажного воздуха. Чтобы расслышать друг друга, говорить приходилось очень громко. Тут наша дорога выходила на мост. Удивляло, каким образом этот мост не сносило потоком воды. Приглядевшись, я увидел, что опоры моста построены как бревенчатые срубы. Все брёвна сбиты железными скобами. Внутрь этих срубов, доверху навалено несколько тонн камней. Только большая масса опор спасает их от колоссального напора воды.

Мы сфотографировались, а я заснял реку на камеру. На той стороне реки, в пихтах, мы увидели лошадей и тех всадников, которые нас обогнали. Видимо они остановились напоить лошадей. Когда мы к ним подходили, все уже отъехали и остались только проводники – два алтайца. Один сказал, что это ребята из фонда Карелина, идут тоже на Кучерлинское озеро. Мы просили передать привет землякам. Они уехали.

Сразу после моста дорога некоторое время пошла в сторону от реки, что насторожило нас, но потом она повернула вправо, на правильный курс. Это была обычная, грязная деревенская дорога, на которой то и дело встречались лошадиные и коровьи плюхи. Вокруг стоял высокий смешанный лес. Если и был какой-то подъем, то небольшой.

Через пару остановок мы решили, что пора-бы искать место для лагеря. Солнце уже скрылось за соседним хребтом. Только-только начиналось урочище Ялань, тут мы увидели уходящую от дороги вправо тропинку. Она уходила куда-то вниз, к реке. Мы решили пойти по ней. Вышли на уютную полянку. Река виднелась достаточно близко. Тут и решили поставить лагерь.

Пока я ставил палатку, Мишка с Серегой сходили к реке, узнать доступна ли она. Если не считать небольшого болотца, то все нормально. Мы раскочегарили примус и приготовили в скороварке суп из пакета с тушёнкой и чай в котелке. Стало темнеть. Пришлось разжечь костер, чтобы развеять темноту. Сидели, пили чай до самой ночи. Это наша первая дикая ночевка. Небо было усыпано звездами. Миша заметил, что в восточной части неба часто падают звёзды. Мы смотрели на них и загадывали желания. Отбились в 23:45.

Спать не хотелось. Мне до сих пор не верилось, что сбывается моя многолетняя мечта. Ведь я с прошлого моего похода, одиннадцать лет не терял мысли о походе в Горный Алтай. Прошло одиннадцать лет! Подумать только! Я помню, как в армии я мечтал организовать экспедицию сразу же после дембеля. Не получилось, не было ни денег, ни снаряжения. Потом, как говорится, –  семья, дети. Несколько лет я работал, и денег еле-еле хватало на пропитание. Тем не менее, я подкупал всякую мелочь. В марте прошлого года я принял решение об экспедиции в июле этого года. Весь год прошёл в подготовке. Каждый день я думал о походе. И вот, наконец, я лежу в палатке, и не могу заснуть от того, что мне просто не верится. Неужели свершилось! Мы на Алтае. Сколько раз я засыпал дома с мыслью о походе. Сейчас я лежу и смотрю на своды палатки, и вижу, как они озаряются последними языками оставленного нами костра. Из глубины леса доносится могучий шум реки. Этот шум – как океан звуков, говорит многими языками. Иногда кажется, что в нём слышатся чьи-то голоса или шелест кустов, гул далекой машины или грохот лавины и многое, многое другое. О чём только не подумаешь, и сразу же слышишь это в шуме реки.

Через некоторое время, примерно в пол-второго, я начал ощущать недостаток воздуха. Оказалось, что мы зря накинули полиэтилен сверху палатки. Я выбрался и откинул его. Сразу стало свежее, и я заснул. Было около двух часов ночи.

28 июня (воскресенье)

Я проснулся рано, в 6:30, как и вчера. Все ещё спали.

Сегодня знаменательный день: день города Новосибирска, к тому же, сегодня ровно одиннадцать лет, как меня забрали в Армию.

Солнце освещало ещё только вершины гор. Из-за обильной росы трава была очень мокрая. Сходил к реке, умылся. Её красота и мощь не переставали удивлять меня. Я долго наблюдал, как потоки воды несутся, обрушиваются на камни, разбиваются в пену и продолжают свой нелегкий путь дальше. Сколько им предстоит ещё пройти, чтобы успокоиться. Вскоре солнечные лучи коснулись и реки. Она сразу же изменила свой облик. Вода стала переливаться зелёно-голубыми изумрудами, временами вспыхивая золотом. Я думаю, это движение можно наблюдать бесконечно. Поток воды всё время меняется и играет. Движение реки неумолимо, как время, а игра её разнообразна, как жизнь. И ведь прав был кто-то из древних, когда сказал, что для того, чтобы человек обрёл мудрость, ему нужно смотреть на движущуюся воду. Шум доносит какие-то загадочные звуки, и кажется, что я заглядываю в иной мир и слышу голоса всех тех людей, что бывали здесь с начала времён.

Вернулся к лагерю, запустил примус и согрел вчерашний суп и чай. Через час встал Мишка, а ещё минут через сорок начали подниматься Серёжка и Света.

Солнце вышло из-за гор и озарило все золотыми лучами. На траве искрилась роса. Я на второй раз согрел суп и чай. Довольно быстро позавтракали и начали собираться.

Это наше первое сворачивание лагеря. Первый раз всегда трудно. Еще точно не помнишь, что и как укладывать в рюкзак. Тем более, мешала роса. Пришлось даже сменить обувь. Я одел шлёпанцы (сланцы). Полиэтилен перед сворачиванием пришлось даже протирать тряпкой от воды. Наконец, мы всё сделали, Миша осмотрел место стоянки, чтобы ничего не забыть, и мы двинулись в путь. Время 10:00.

Поднявшись по тропинке на дорогу, мы вышли на маршрут. Дорога шла по ровной открытой местности. Это было урочище Ялань. Яркое солнце щедро заливало сочную зелень лугов. Далеко впереди, на фоне глубоко синего неба, открывался замечательный вид на снежные вершины хребта Каратюрек. Сразу было видно, что до них очень далеко. По карте я рассчитывал добраться до них за сегодняшний день. Ко мне начало закрадываться сомнение, что мы успеем это сделать.

Сначала я шёл в сланцах, но потом, до конца урочища – босиком. Идти было довольно легко. Правда, скорость почему-то не набиралась. 33 килограмма за спиной, все-таки, несколько стесняют движения. Рюкзак не даёт двигаться с полной отдачей. Первое время шли в разнобой. То быстро, то медленно.

Ещё с прошлого похода я помню одну истину. Не следует запредельно увеличивать темп ходьбы и демонстрировать себя перед другими. Если ты идёшь достаточно быстро и чувствуешь еще некоторый резерв мощности, то этот резерв всегда нужно оставлять как неприкосновенный запас. Я всегда говорю, что идти нужно на 75-80% своей мощности. Необходимо также адекватно сбавлять ход при подъемах, так как при этом нагрузка на организм возрастает неимоверно. Я поделился этими мыслями с народом, правда они это серьёзно не восприняли и пёрли на всю катушку. Я знал, что это бесполезно. Мне когда-то точно так же говорили об этом. Я понял это только через свой пот, мозоли и усталость. Я думаю, и они поймут это позже, хотя люди ведь тоже не все одинаковые и каждый может иметь свой собственный оптимальный ритм хода.

Закончилось урочище Ялань, дорога кончилась, и дальше мы шли по конной тропе. Мы двигались по склону хребта. Справа от тропы обрывалась стометровая пропасть к бушующей реке. То тут, то там лежали огромные каменные глыбы, поросшие лишайником и кустарником. Вид на снежные исполины впереди становился еще живописнее.

Первое время сзади дул приятный слабый ветерок, но ближе к полудню он утих. Мало-по-малу солнышко начало припекать, и я начал взмокать от пота. Пришлось даже держать в руке платок, чтобы вытирать пот со лба, который струился прямо на глаза. В конце каждой ходки я менял футболку. Мокрую я вешал на веревку, обвязанную вокруг верха рюкзака. Там же с утра висели и сушились мокрые от росы ботинки.

Постепенно очертания окружающих гор стали более резкими. Остановились передохнуть возле одинокой лиственницы, рядом с ручейком. Очень красивое место. Я заприметил его ещё в своем прошлом походе зимой и до сих пор не забыл. Тут мы серьёзно занялись своими мозолями. Я всем нарезал лейкопластырь и сам тоже обработал ноги. Набрали во фляжки свежей воды из ручья. Вокруг прыгало и стрекотало множество больших кузнечиков. Мы сидели на травке и отдыхали с пол-часа.

Двинулись дальше. Рядом оказалась речушка, которую мы достаточно просто преодолели. Через некоторое время после этого начались ”буераки”. Именно так называл их Мишка. Это попеременно чередующиеся подъёмы и спуски. Кроме того, тропа стала очень извилистой.

По пути вперёд я так и не смог точно определить то место, где мы повернули и стали подниматься на хребет в прошлом походе – зимой, 11 лет назад. Лишь примерно, по открывающейся панораме я знал, что это где-то близко. Вот, места стали незнакомыми, и дальше мы уже шли неизведанной тропой.

Тропа спустилась довольно близко к реке Кучерле. Порой она буквально касалась бушующей пены реки. Её грохот не давал нам спокойно разговаривать. Приходилось почти кричать.

Вскоре мы дошли до реки, обозначенной на карте как Куйлю. Это вторая речка на нашем пути и она тоже впадала в Кучерлу. Она была гораздо мощнее предыдущей. Я по-прежнему шёл в сланцах, поэтому для меня её переход не вызвал серъёзных затруднений. Я просто прошлёпал прямо по воде, по самой спокойной её части.

Вторым настроился Мишка. Он решил перешагнуть через узкий, ревущий участок. Я страховал его со своего берега, стоя одной ногой в воде. Я встал по щиколотку и протянул ему руку. Мишка стоял на камне и сделал шаг через поток воды на мою сторону. Он встал ногой на камень возле меня и ”завис” в этом положении. Я дал ему руку и мы начали балансировать. Поперечной опоры у нас не было. У меня начало сводить ноги от холода. С непривычки, после рюкзака меня ещё покачивало, да и поток воды сделал своё дело. Мы плюхнулись в ледяную воду. Я, успев схватиться за ветку, немного замочил спину. Мишка наступил сначала одним, потом и вторым ботинком в воду, устояв на ногах.

Переправа Серёжи и Светы прошла более удачно. Мишка прямо по воде перенёс Сережкин и Светин рюкзаки, а я помог перейти им на нашу сторону.

Было около трёх часов и мы встали передохнуть. Мишка переобулся в кроссовки. Света раздала витаминки, попили воды и двинулись дальше. Рядом с рекой в тени деревьев эффектно сиял цветок весны - огонёк. В одиночестве он смотрелся очень выразительно. В родных местах эти цветы уже давно отошли.

Решили искать место для обеда. Остановились и слопали консерву шпротов на четверых. Немного посидели и снова вперёд.

Идти стало тяжело, рюкзаки очень тяжёлые. Болят плечи, бёдра и костяшки в нижней части спины, где упирается рюкзак. На ногах появились многочисленные мозоли. К тому же мы начали сгорать на солнце. У меня на шее висел фотоаппарат и видеокамера. Шея сгорела ещё в Усть-Кане, когда мы стояли на дороге и ждали автобуса. Чтобы было не так больно я проложил на шею под ремешки полотенце.

Отдыхать стали чаще. Я заметил, что мне трудно подниматься после передышки и, в то же время, останавливаться после ходки тоже не хочется. В прошлом своем походе я тоже замечал эту особенность своего организма. Мне легче идти не очень быстро (не рвать) но очень долго, чем идти быстро и с частыми передышками. Только тогда я ”вхожу в ритм” и начинаю двигаться в общем темпе. Правда, весь народ, который я только что догнал, теперь останавливается на отдых, а я как раз в самом ударе. Приходится останавливаться вместе с ними и потом начинать свой разгон сначала.

Мы поняли, что сегодня дойти до озера не успеем. С горестью я понял, что допустил три ошибки в расчетах движения.

Первая ошибка – я не учел, что первый день пути самый трудный. С непривычки идти тяжело, груз очень большой, мы ещё не привыкли к нагрузке, на ногах свежие мозоли.

Вторая ошибка – путь вперед, т.е. в гору, занимает больше времени, чем путь назад. Поэтому мои расчетные два дня растянутся на три. Таким образом, мы потеряем запланированный день отдыха на Кучерлинском озере.

Третья ошибка – темп ходьбы по горной тропе далеко не 5 км в час, а порядка 2,0 - 2,5 км в час (в среднем: 2,25 км/ч).

Кроме всего этого, на будущее, необходимо включать в план запасные дни, на случай вынужденного простоя в непогоду.

Часов в шесть стали присматривать место для ночёвки. Нашли старое зимовье. Избушка совсем развалилась, потолок в ней обвалился, там ночевать нельзя. Мы встали на полянке на передышку. Миша решил сходить осмотреть окрестности. Через полчаса он вернулся с хорошим известием. Там дальше стоит хороший большой дом, совсем недалеко отсюда. Мы сели на травку и изучили карту.

Сережка с непривычки совсем вымотался. Несмотря на это, его выносливости можно позавидовать, ведь парню ещё 16 лет.

Дом оказался просто отличным. Свежесрубленный, большой, просторный. Внутри много нар, печка, скамейка, два больших стола, керосиновая лампа, чайник. Рядом с домом располагается отличная беседка с навесом, столом и двумя скамейками по обе стороны. За домом, рядом с беседкой, гремела река Кучерла.

На столе в беседке мы сладили ужин. Приготовили рисовую кашу с тушенкой и чай. Достали сгущёнку, сухари. После ужина все отдыхали. Сережка сходил на ближайшее взгорье. Он взял с собой рацию. Периодически кто-нибудь с ним переговаривался. Я снимал на видео Кучерлу и наш домик.

Отбились мы где-то ближе к полуночи.

29 июня (понедельник)

Я проснулся в восемь утра. Сел за карты и маршрутный дневник. Мы не вписываемся в план. Я всё взвешивал и прикидывал и решил, что в нашей ситуации правильным будет дойти до Кучерлинского озера и остаться там отдыхать дня два. Зачем мучить народ подъёмом на перевал? Ведь для отдыха на озере времени уже не остаётся. После этого за два-три дня можно вернуться по этому же пути в Тюнгур.

Встал Миша и мы сладили суп с чаем.

Света с Серёжей встали совсем поздно, около 11. Позавтракали и в 12:30 неспеша вышли в путь.

Серёжа вроде-бы оклемался и шёл нормально. Я специально задал щедящий темп в первые два часа.

Мы прошли три или четыре полных ходки (45 мин идём, 15 мин отдыхаем), а потом стали отдыхать чаще. Через каждую ходку я менял майку. Всего у меня их три. Через 20-25 минут хода майка становилась абсолютно мокрой, поэтому до конца ходки приходилось идти в мокрой. В конце концов майки перестали успевать высыхать.

С обеих сторон нас прижимали лесистые склоны хребтов, образующих Кучерлинскую долину. Поэтому мы не могли хорошо видеть окрестности.

На обед (по-моему, ближе к пяти) остановились сразу-же после переправы через реку Текелюшку. Это, пожалуй, самая мощная речка, через которую нам приходилось переправляться. Приготовили чай, съели шоколадку. Место это было очень удобное для лагеря. Хорошая площадка. Рядом река. Лиственницы прикрывают от палящего солнца. Красивый вид на противоположный склон долины. Я натянул верёвку между деревьями и мы повесили на неё свои мокрые вещи.

Отдохнув с часок, мы двинулись дальше. Сначала не могли выйти на тропу, она затерялась где-то в зарослях шиповника. Но вскоре увидели знакомый лошадинный помёт.

Около семи часов вечера мы увидели водопад Тегеек. Я заснял его на видеокамеру. Его высота по справочникам – 50 метров, хотя очевидно, что это не цельный водопад, а каскад водопадов. К сожалению, полностью он нам не открывался, т.к. располагался с той стороны реки Кучерлы, а там его нижнюю часть загораживали деревья.

Немного отдохнув мы двинулись дальше. После небольшого болотца тропа стала подниматься вверх. По карте значился подъем на 240 метров. Монотонно поднимаясь, мы всё-таки преодолели его.

Сели передохнуть. Река ушла далеко влево. Её шум почти не был слышен. Дальше, сквозь деревья, проглядывало что-то светло-серое. Мы поняли, что это озеро. Какое это было облегчение!

Пройдя еще метров сто, мы вышли на высокую открытую площадку, с которой открывался потрясающий вид. Озеро предстало перед нами во всей красе. Зеркальная его гладь была окружена громадами снежных гор, сияющих в лучах вечернего солнца. Поверхность озера была совершенно гладкой, как зеркало. В ней отражались горы. Был полный штиль. Цвет воды озера такой же, как и у воды в Кучерле – голубовато-зеленовато-серый, дымчатый.

Ширина озера – один километр, длина – около шести. Внизу, на нашем берегу озера, мы заметили дымок. Похоже, там кто-то разбил лагерь. На той стороне озера были видны красные своды то-ли палатки, то-ли дома. Оказалось, что это дом, да не один. Видимо это и есть база, где остановились ребята Карелина.

На этом месте наша тропинка расходилась. Одна ветка уходила круто влево и слегка вверх, дальше она скрывалась в деревьях. Другая ветка шла прямо и спускалась по очень крутому склону прямо к озеру. Мы немного посоветовались и решили идти прямо. В конце-концов, нам ведь нужно к озеру.

Осторожно мы спустились по этому склону. Его перепад составлял около восьмидесяти метров. Это заняло довольно много времени, т.к. мы были очень измотаны и спускались очень осторожно.

Заметив первую ровную площадку, решили на ней и встать. Времени на поиски уже не было, ведь сейчас 21:05. Скоро солнце скроется за вершинами гор. Сбросили рюкзаки. Я снял, наконец, мокрую майку.

Как я уже говорил, на этой стороне озера, недалеко от нас (метрах в ста) был виден дымок. Я решил сходить туда и познакомиться с людьми. Оказалось, это группа из Воркуты. Их было человек двенадцать. Состав самый разнородный: парни лет тридцати пяти, девченки и парни лет двадцати - двадцати пяти и даже ребятня лет двенадцати. Они сказали мне, что на маршруте уже вторую неделю. Вчера спустились с перевала от Аккемского озера. До этого были на Белухе. Дальше пойдут в верховья Кучерлы. Честно говоря, учитывая их состав, на меня это произвело впечатление. Чем же они питаются? Как же дети выдержали такие переходы? Я рассказал вкратце о нас. Вообще, они все были как-то напряжены, или точнее насторожены.

Они сказали, что нам придется познакомиться с местным колоритом. Я поинтересовался, в чём дело. Сказали, что вчера они общались с людьми на базе и те сказали, что каждый человек в сутки должен заплатить им по 8 рублей. Я спросил, за что же такой сбор. Говорят, им на такой же вопрос ответили – за пребывание на территории государственного заповедника. Переправа на лодке через озеро – тоже 8 рублей, баня на базе – 20 рублей с человека.

Я пошёл к нашим и всё рассказал. Как бы там ни было, сегодня эти проблемы нас не должны волновать. Сейчас, пока не стемнело, нужно разбирать вещи, ставить лагерь и готовить ужин.

Пока Миша со Светой занимались кухней, мы с Сережкой поставили палатку. Рядом с нами стояли три высокие лиственницы. Между двух я натянул верёвку, и мы развесили на ней все, что требовало просушки. Свои ботинки, которые уже почти высохли с утра, я поставил под дерево досыхать.

Света сегодня очень устала. Попила чая смородины и пошла спать, совсем не поужинав.

Погода стояла просто восхитительная. Вся атмосфера была пропитана умиротворением. Природа отдыхала.

Мимо прошли ребята из воркутинской группы. Сказали, что пошли собирать дикий алтайский чеснок. Предложили сходить с ними. Мишка снарядил Сережку. Через полчаса он вернулся и принёс хороший пучок чеснока. Головки у него, конечно, небольшие, но он вполне конкретно пахнет чесноком. Только на ощупь он какой-то мыльный.

На нашей площадке стояло удобное кострище, сложенное из камней. Вечерело, и мы разожгли костёр. Чтобы беречь бензин для примуса, на костре в котелке мы вскипятили чай.

Вдруг к нам подошёл какой-то парень. По виду он был алтайского склада, лет двадцати. Я сначала подумал, что он из лагеря воркутинцев, но он сам сказал, что работает на базе, на той стороне озера. Вначале я держался настороженно. Но никаких денег он с нас не потребовал. Напротив, он оказался вполне приятным в общении. Мы налили ему горячего чая и долго разговаривали. Он рассказал нам много интересного про базу и про этих новых русских, из Карелинского фонда. Ушел он, когда на небе уже появились звёзды. Мы еще немного посидели и легли спать.

30 июня (вторник)

Я проснулся от того, что по палатке стучали редкие капли дождя. Было семь часов утра. Я быстро вылез, чтобы убрать свои ботинки, которые сушились возле дерева. Все было еще сухое. Дождь капал – капал, потом заканчивался, затем снова начинал редко капать.

Вчера мы решили, что сегодня целый день отдыхаем на озере. Я убрал все, что сушилось на веревках.

Оглядел окрестности. Погода стояла серая, спокойная и напряженная. Трудно было сказать, в какую сторону склонится это равновесие. Воздух был чист, ветра не было. Плотная, неоднородная масса серых облаков очень медленно двигалась с запада. На севере в облаках было несколько голубых дырок.

Поскольку сегодня мы весь день стоим в лагере, я не терял надежды подняться на перевал Рига-Турист высотой под 3000 метров. Все зависело от погоды.

Некоторое время я просто ждал погоду. Никаких сдвигов не наблюдалось. Мы с Мишкой согрели остатки вчерашней кухни. Сережка грелся у костра.

После этого я нашёл пару червяков и пошёл порыбачить на озеро. Света тоже решила пойти. За полчаса мы так ничего и не поймали.

Где-то в двенадцать мимо нас проехала группа Карелина на лошадях. Они отправлялись обратно в Тюнгур. Перед этим мы видели, как они переправились через озеро на лодке.

Меня не очень радовала перспектива целый день просидеть в палатке, и в 12:30 я вышел с целью подняться на какую-нибудь возвышенность, чтобы разглядеть окрестности. Одел ботинки, свитер и куртку. Взял с собой бинокль и видеокамеру с фотоаппаратом.

Я пошел к склону, с которого мы вчера спустились, и поднялся на него. Дошел до места развилки двух тропинок и пошёл по той, которая уходила вверх, к хребту. Метров через сто я увидел небольшое, но очень ухоженное зимовье. Я заглянул туда. На столе – даже букетик в бутылке.

Я продолжил свой путь. Тут наверху дул ощутимый ветер. Начался очень мелкий моросящий дождь. Пришлось пока укрыться в лапах лиственницы. Через пятнадцать минут я опять пошел дальше. Преодолев высохшее русло реки и еще один такой же подъем, я вышел к большой морене. Тут внизу все было усыпано большими глыбами. Я пошел по ним часто перепрыгивая с камня на камень. Темп, конечно, снизился. По мере подъёма крутизна склона увеличивалась. Через сорок минут монотонного подъёма я оказался в верхней части морены, состоящей из мелких камней. Крутизна склона существенно возросла. Карабкаться было довольно тяжело, т.к. цепляться руками просто не за что, да и ноги некуда ставить, всё сыпется. Скрепя зубами и цепляясь за что только можно, я все-таки выбрался на пологий участок. Некоторое время я передыхал после подъёма. Потом огляделся. Передо мной открылся большой цирк, ограниченный с трёх сторон. Впереди, прямо передо мной уходила усыпанная камнями долина, которая затем переходила в подъём и затем в скалы. Там наверху должен был открываться вид на последние вершины этого перевала. Отсюда они видны не были. Оглянувшись назад, в сторону реки, я увидел значительную часть озера, окружающие горы и достаточно хороший вид в долину Кучерлы, вниз, в сторону Тюнгура. Река открывалась довольно хорошо. Я заснял всё это на видеокамеру и на фотоаппарат.

После этого я рассмотрел, что же растёт под моими ногами – разнообразные растения, которые тоже заснял на видеокамеру.

Нужно было решать, куда дальше идти. Погода быстро портилась, моросил мелкий дождь. Со стороны озера, с юго-запада тянул приличный ветер. Было довольно холодно. На мне был толстый шерстяной свитер и куртка, но я все равно начал зябнуть, потому что ветер пронизывал насквозь. На голове был только мокрый картуз. Облачность опустилась. Расположенные рядом вершины исчезли в облаках. Видимость сильно ухудшилась. Стало почти сумрачно. Я стоял и ждал, но чувствовал, что горы не принимают меня. Я находился на высоте примерно 2600 метров. ”Что же делать, и боги спускались на землю” – так поется в песне Высоцкого. Оглядев последний раз хмурые горы, я начал спускаться вниз. Мелкие капли дождя по-прежнему стучали по моей куртке. Камеру я спрятал в полиэтиленовый мешок и еще в кожаный кейсик с молнией, и всё это ещё под куртку. Там же находились фотоаппарат и бинокль.

Через тридцать минут спуска я был возле подножъя морены. Дождь уже почти лил. Я решил идти прямо до избушки, так как был уже насквозь мокрый. В ботинках хлюпала вода, куртка отяжелела от накопившейся влаги, мокрые джинсы стали ледяными от ветра.

Я ввалился в зимовье и первым делом снял куртку и ботинки. Подо мной образовалась лужа стекающей воды. Сел на нары и просидел так почти час.

Выглянув в окошко, я не поверил своим глазам. За стеклом ярко светило солнце. Я надел мокрые ботинки, слегка подсохшую куртку и вышел. Преодолев последний спуск и небольшое болотце, я прибыл в лагерь.

Надеялся увидеть народ, но увидел запустение. Сережка куда-то пропал. Мишка и Светка дрыхли без задних ног в палатке. Честно говоря, я просто обалдел. Идти сюда, за тридевять земель, чтобы спать? Ведь сейчас уже четвёртый час дня. Я навёл небольшой шухер в лагере, спросил где Сережка. Они не знают. Пока они поднимались, я поорал Серегу. Минут через пять он показался с удочкой.

Серёжка молодец, он еду добывает, а вот Мишка со Светкой совсем заспались. Я немного поизмывался над ними, что они засони и совсем не романтики. Правда, по-моему они обиделись. Их ведь, в общем-то, тоже можно понять. Испластались вчера в умат.

Я снял всю мокрую одежду и переоделся в сухое. Грохнул грамм двадцать спирта для профилактики.

К нам в гости приезжали две девчонки с базы – поварихи. На вид им чуть больше двадцати. Карелинцы уехали, и у них появился передых в работе. Вот они и решили приехать поболтать с нами, скучно ведь одним в горах куковать. Посидели с часок, потом ушли. Мы смотрели, как они переплывают озеро на лодке.

Мишка с Сережкой пошли ловить рыбу. Света грелась у костра. Я пошёл поснимать красоты озера.

Постепенно погода опять испортилась. Правда, облачность в этот раз была выше. Дождя вроде бы не ожидалось. Было сухо и сумрачно.

Я пошёл было поискать рыбаков, но в ближайших окрестностях их не было. В девять часов они вернулись. Принесли одного хариуса. Мишка распотрошил его, засыпал солью и положил в полиэтиленовый пакет. Для меня было неведомо, что он задумал.

Мы сварили суп и компот. Поужинали в темноте, в свете костра. Дрова были сыроватые, поэтому костер шаил еле-еле. Мы не стали долго сидеть и завалились спать.

1 июля (среда)

Почти всю ночь по палатке барабанил дождик. На внутренних сводах палатки обильно образовывался конденсат. К тому же, швы немного подтекали. Мой спальный мешок со стороны стенки, в ногах отсырел.

Уже все проснулись, а дождик все идет и идет. В пол-десятого я одел полиэтиленовый плащ и выбрался из палатки, чтобы оценить перспективы дальнейших осадков. Всё небо было обложено рваными серыми клочьями.

В таких условиях мы не то, что приготовить завтрак, даже собраться не сможем. Я предложил перенести лагерь наверх – в избушку, в которой останавливался вчера, при спуске с перевала. Там мы, по крайней мере, сможем приготовить завтрак, поесть и собраться нормально. В качестве носильщика я предложил свою кандидатуру. Народ одобрил это предложение и мы начали собираться.

Я сложил все, что можно, в свой рюкзак, кроме палатки. Света тоже сложила свои вещи. Я спрятал сухие ботинки и носки, а сам одел кроссовки на босу ногу. В такую погоду все равно промокну.

Мы вышли в путь. Подниматься по крутому склону было мокро и скользко. Дул сильный ветер. Стараясь наступать на торчащие из земли камни, чтобы не подскользнуться на скользкой грязи, мы кое-как поднялись. Я выложил все из своего рюкзака и пошёл опять вниз за следующим грузом. Света осталась в избушке.

На обратном пути, спускаясь по мокрому, скользкому склону, я внезапно подскользнулся правой ногой и упал на правый локоть. В первый момент подумал, что сломал кость, но пошевелив рукой понял, что на этот раз повезло. Из разодранной раны обильно полилась кровь. Я грязными руками даже не мог ее утереть. Так и пошёл дальше, к лагерю. В Кучерле промыл рану и залил её йодом. Миша помог перебинтовать руку бинтом.

Мы собрали еще вещей и пошли на этот раз с Сережкой. Добрались нормально. Я опять спустился вниз. Обошлось без приключений.

Собрали с Мишкой последние хохоряшки и покинули место стоянки.

В избушке мы немного пришли в себя. Я настоял, чтобы мы плотно позавтракали, т.к. сегодня предстоит длительный переход. На примусе приготовили суп, кашу с тушенкой и чай. Хорошо позавтракали, нормально сложили вещи в рюкзаки и приготовились к выходу.

Я одел сухие носки и ботинки. Мы вышли в путь ровно в час дня. Последний взгляд в сторону озера и мы поворачиваем в долину, в сторону Тюнгура.

На ближайшем взгорке, проходя мимо дерева туристов, мы отдали дань Алтайским богам и завязали по вязочке. Миша ради нас пожертвовал своим платком. Говорят, правда, что при этом нужно выпивать ещё и стакан водки, но мы посчитали это излишеством и двинулись дальше.

Идти было, конечно, легче, чем по пути вперед. Расстояние покрывалось быстрее. Примерно через полтора часа мы были напротив водопада Тегеек.

Около трёх часов дня мы остановились у реки Текелюшки. Насколько я понял, отсюда вверх отходила тропинка на перевал Каратюрек. Мишка сначала стал умываться, а потом даже вымыл тут голову. Сережка поливал ему из фляжек.

Продолжили путь дальше. В 17:50 я увидел впереди группу. Их было человек десять. Оказалось, они тоже из Новосибирска. Может, шутят, а может и нет, но они сказали, что сегодня утром вышли из Тюнгура. Группа состояла из парней и девчонок лет двадцати пяти.

В пять часов вечера я заметил, что с рюкзака слетела моя серая рубашка, которую я вешал туда для просушки. Мы встали на передышку, а Сережка решил сбегать посмотреть, где она. Минут через двадцать вернулся ни с чем. Что делать, пусть это будет моей жертвой Алтаю. Может быть я сюда ещё вернусь.

Еще передохнули и двинулись дальше. По пути Серёжка собирал картошку. Я, вначале, просто офонарел. Складывалось впечатление, что кто-то шёл и регулярно выбрасывал по картошине на тропинку. Видимо, это те новосибирцы учудили.

Около семи мы, наконец, увидели впереди избушку, в которой ночевали по пути вперед. Все измотанные свалились на нары. Отошли достаточно быстро.

Решили растопить печку. Мы с Мишкой накололи дров. На печке сготовили чай, суп с картошкой и кашу.

Тут у нас возник спор по поводу завтрашнего дня. Миша со Светой настаивали на том, чтобы завтра пройти в темпе и прибыть в Тюнгур. Мы с Сережкой убеждали их, что нет смысла пороть горячку, мы и так опережаем график возвращения. Завтра пройдем сколько-нибудь, не напрягаясь, поставим лагерь, отдохнём, послезавтра придем в Тюнгур и договоримся насчет транспорта обратно. Тогда после-после-завтра мы по графику выедем из Тюнгура. Решили, что определимся завтра, по ходу дела.

Поужинали и легли спать почти в полночь.

2 июля (четверг)

Встали ближе к девяти. Позавтракали.

Вышли в 11:50. Весь день погода медленно улучшалась. Несколько раз мы останавливались и просто отдыхали на солнышке.

Время прошло быстро и в пол-седьмого мы встали на ужин возле моста через р.Кучерлу. Мы с Сережкой торжественно и символично выкинули в реку свои походные палки. Временами занимался короткий дождик. Ко мне подошёл старый-старый аксакал – пастух. Спросил, как мы сходили, где были. Я в общих чертах рассказал ему. Немного поговорили о жизни. Он сказал, что на его веку был и такой случай, когда молодая пара ходила в сторону Кучерлинского озера с маленьким ребёнком в коляске. А вообще, очень интересный был аксакал, особенно его глаза, мудрые и живые. Ему уж, наверное, за восемьдесят. Поужинав, вымыв посуду и собравшись, двинулись дальше.

Вскоре мы уже шли по улице села Кучерлы. Был чудесный тихий вечер. Золотое солнце садилось в горы. Мы отбрасывали длинные смешные тени. Неподалёку паслись коровы и лошади. Люди работали в своих дворах. Вокруг царило умиротворение. Божья благодать сошла на эту землю. Шесть дней назад, в точно такой же вечер, мы шли по этой дороге навстречу приключениям. Я всё смотрел и смотрел вокруг и не мог насытиться. Внутри меня не прибавлялось никакой ноши. Я ничего не мог забрать с собой. Я знал, что время постепенно сотрёт краски этих воспоминаний, и старался, по возможности, заснять эту красоту на видеокамеру.

Мы вышли на Тюнгурскую дорогу. Минут через десять солнце скрылось за горой. Мы шли не спеша широкой шеренгой, как и тогда, по пути вперёд. Вот позади послышался шум машины. Это была тёмная ”Нива”. Поравнявшись с нами, водитель притормозил. В машине было пять человек. С заднего сиденья к нам обратился мужик и спросил, не нужно ли нам случайно добраться до Горно-Алтайска. Я ответил, что нужно. Он сказал, что завтра утром, в семь часов он едет туда на автобусе. Он шофёр. С человека просит по 130 рублей. Я посоветовался с нашими и сказал, что не могу пока твёрдо обещать, что нас это устроит. Тем не менее, на всякий случай договорились встретиться в семь утра на остановке в Тюнгуре.

Дошли до Тюнгурского моста. Я заснял его ещё раз. Пройдя его, на той стороне мы увидели мужичка на корточках, облокотившегося на опору моста и курящего короткий окурок. Он спросил, не нужна ли нам ночёвка. Я сказал – нужна. Он говорит, есть избушка – за всех тридцать рублей. Я сказал, что мол, мы студенты и денег у нас в обрез. Он говорит - ну тогда двадцать. Я говорю – и этого нет. Тогда он немного помедлил и спросил – а, может, спирт? Я говорю – есть немного. Он тут же оживился, встал, взял меня под руку и начал нахваливать какую-то там избушку, уж очень славную, которую только недавно начали переделывать под столярку. Он отвёл меня в сторону и начал упрашивать не искать другого жилья. Я сказал, что бывал тут лет десять назад, что мы как-то ночевали тут у бабы Оли, спросил для интереса, где тут её двор. Он сказал, что нынче весной она померла. А в том дворе живёт теперь, как он выразился, чужая тетка. Я и не думал с ним спорить, и он сказал, что хочет отвести меня к хозяину той избушки, показывая на троих мужиков, стоящих у забора. Мы подошли к ним, мужики поздоровались со мной, очень удивились моему имени. Как узнали в чём дело, сразу засуетились, и всей толпой повели меня смотреть избушку. Она оказалась совсем недалеко.

Я заглянул внутрь. Мужики тут же начали приборку. Оказалась вполне пригодной для ночёвки. Тот мужичок, что первый заговорил со мной (его звали Саланкин Сергей), сказал, что вечером ещё принесет нам молока и хлеба. Этим временем мужики выскочили наружу и начали подключать провода к избушке. Дело в том, что избушку отрезал от столба энергоинспектор за неуплату за электричество. Я опять заглянул внутрь – там все раздвинули и вымели. Вполне можно стелить спальники.

Я пошёл за своими. Когда все пришли, подключение проводов было в самом разгаре. Один мужик залез на крышу сеней соседки старухи. Провозились уже больше часа, начало темнеть. Я достал свой фонарик. Напряжения так и не появилось. Видимо, провода, которыми пробрасывали переноску, были дохлые. Я сказал мужикам, что мы люди привычные, только из тайги, и что нам будет вполне достаточно керосиновой лампы, если есть. Тут же принесли керосинку.

На процедуру переливания спирта собрались все участники с обеих сторон. Мужики принесли две пустых бутылки по 0,7. Я перелил из фляжки всё, что там было – без малого литр спирта. Толпа мужиков удалилась. Мы начали раскладываться в избушке.

Через полчаса Сергей Саланкин принёс нам обещанного молока и хлеба. Двухлитровая банка парного молока и булка домашнего хлеба. Просто чудо!

Один из мужиков сказал, что его родственник (или знакомый) собирается завтра ехать в Горно-Алтайск. Мишка со Светой сходили вместе с ним к шофёру. Оказалось, что это тот самый мужик, который встретился нам по пути в Тюнгур из Кучерлы. Договорились по сотне с каждого. Это ещё терпимо, тогда нам должно будет хватить на билет на Новосибирский поезд из Бийска, в общий вагон.

При свете керосинки на пол постелили коврики, а сверху спальники. Мы коротко перекусили и в полночь улеглись спать.

3 июля (пятница)

Я проснулся рано. Минуты через три - в 5:25 к нам постучался Сергей Саланкин. Принёс двухлитровую бутылку молока и мешок домашнего печенья с полбулкой домашнего хлеба. Попросил у меня пять рублей на спирт, опохмелиться. Я дал ему.

Я взял умывальные принадлежности и пошел на Катунь умыться. Царила тишина. Всё вокруг было окутано густым молочным туманом. Я носом глубоко вздохнул этот чудный воздух. Казалось, я вдохнул и эту тишину. У реки неторопясь умылся и почистил зубы. Чистота, свежесть и тишина были символами этого утра. Не хотелось уходить. На берегу было так спокойно. Я сидел на корточках, перед ногами тихо плескалась чистая Катуньская вода. Я увидел, как неподалёку к воде подошла молодая девушка с коромыслом и вёдрами. Она набрала воды и снова беззвучно скрылась в тумане. Тишина. Я всю жизнь буду помнить это утро.

Без десяти семь мы подошли к остановке. Она располагалась метрах в пятидесяти от нашей избушки.

Сквозь туман еле-еле стал вырисовываться солнечный диск. По улице медленно, задумчиво шли несколько коров. Я заметил, что их доят прямо на улице.

Ровно в семь подошёл ПАЗ'ик. Из пассажиров никого не было. Вдоль салона между сиденьями лежали доски и брус. Мы прошли по ним в самый конец. Сергей Саланкин провожал нас и даже помог загрузить рюкзаки.

В 7:05 мы выехали из Тюнгура.

Как только выехали на взгорок, туман оказался позади. Всё вокруг озарило солнце. Его тёплые золотые лучи оживили природу. Глубокое синее небо нежно прикрывало землю. Внизу, над рекой парило русло серебряного тумана. Мне показалось, я когда-то уже видел эту картину. Только было это ещё до моего рождения, где-то в вечности.

Жаль, что дорога назад пролетает гораздо быстрее, чем вперёд. Как будто время потекло быстрее. Как я не цеплялся взглядом за эти горы, туман, снежные вершины, мотор машины был сильнее. Порой меня одолевала мысль, что все эти путешествия бессмысленны, ведь я ничего не могу взять с собой, бессильно отпускаю горы. Зачем мучить себя такими прощаниями. Только ради воспоминаний? Так ведь это смешно! Видимо, душа нематериальна, и она берёт с собой только своё, субстанцию своей природы. За этой субстанцией я сюда и ехал. А материя не так важна, хотя я и набрал камней на память.

Я уже был когда-то тут - на Алтае, и знаю, что те семена, которые посеяны в душе сейчас, дадут свои всходы гораздо позднее, через месяцы, через годы. Отголоски этих впечатлений будут ещё волновать меня в течение всей жизни. Сейчас я ещё не могу всё это оценить. Пройдет время, настанет зима, и однажды вечером, сидя дома, где-нибудь на кухне, я начну вспоминать всё то, что вижу сейчас. Вот тогда наступит момент истины, только тогда в душе по-настоящему защемит, и придёт вдохновение, и появится сила снова готовиться к следующему походу в горы.

В 7:50 мы остановились в Чендеке. Водитель заехал сюда по своим делам. Мы с Мишой вышли из автобуса. Я снаружи протёр тряпкой своё стекло. Его, видимо, давно не протирали. Через пятнадцать минут мы поехали дальше.

В 8:30 прибыли в Усть-Коксу. Водитель объявил, что стоянка целый час, выезжаем в 9:30. Мы с Мишой решили сходить посмотреть мост через реку. Вначале я думал, что это мост через Катунь. Мишка убеждал меня, что это Кокса. Мы спросили проходившую мимо женщину, и она сказала, что это действительно река Кокса. Совсем недалеко отсюда она впадает в Катунь. Мы бросили в реку по монетке.

В 9:30 мы снова тронулись в путь. Долгая дорога до Кана пронеслась в одно мгновение.

В 12:00 прибыли в Усть-Кан. Постояли минут пятнадцать. Водитель купил сигарет.

Дальше проносились Ябоганский перевал, Теньга, Шибе. Помню сворот на Семинский тракт близ Туэкты.

На полчаса остановились в Шебалино.

За Семинским мостом уже, можно сказать, началась цивилизация.

До Маймы мы не доехали. Водитель срезал по какой-то короткой дороге.

В 17:40 прибыли в Горно-Алтайск. Выгрузились из автобуса. Я хлопнул по своему рюкзаку. Поднялось облако пыли. Я пожалел о таком эксперименте. Не успели мы опомниться, как какой-то мужик предложил нам прямо сейчас быстро махнуть до Бийска. Я спросил, успеем ли мы на Новосибирский поезд. Он сказал, что точно успеем. Четвертак с носа. Мы попробовали поторговаться, но он был неумолим. Когда я увидел "Волгу", то напомнил мужику, что у нас ещё четыре здоровенных рюкзака. Его это нисколько не смутило. Он сказал – все влезем. Замечу, что багажника на крыше "Волги" не было. И вправду, всё запихали. Крышка багажника, естественно, не закрывалась и пришлось привязать её верёвкой.

Итак, в 17:45 мы выехали в Бийск.

В 19:20 прибыли в Бийск, отдали водителю заработанный стольник за четверых. Постояв немного на площади, мы обрадовались возможности размять, наконец, свои косточки. Как-никак, мы уже больше двенадцати часов на колёсах.

Найдя расписание мы увидели, что поезд Бийск-Новосибирск отправляется через пятнадцать минут. В кассовом зале купили билеты в общий вагон. Мне ещё никогда не приходилось в нем ездить.

Поезд стоял на первом пути, мы зашли в вагон. Народу было совсем немного. В 19:45 поезд тронулся.

Тут мы смогли, наконец, как-то перекусить. За весь день, до сих пор, у нас не было такой возможности. Открыли пару консервов, достали утреннее молоко и хлеб, которыми нас угостил Сергей Саланкин.

Как ни комфортабельны сидения межобластного общего вагона, но спать в них – настоящее мучение. За всю ночь удалось только немного прикорнуть.

4 июля (суббота)

Ближе к утру мы по маленьку начали собирать свои вещи. В вагоне заиграла музыка, как-то всё попадались грустные медленные песни, созвучные моему настроению. Мимо, в окне виднелись уже знакомые места. Вот и мост через Иню. В 06:15 мы прибыли на главный вокзал.

Погода была сухая, но казалось вот-вот заморосит дождь. Мы вышли на виадук и сфотографировались. На площади мы попрощались с Мишей и Серёжей, я пожал им руки и поблагодарил за то, что они помогли мне воплотить давнюю мечту.

На остановке я увидел наш автобус. Мы со Светой забрались в 612-й и поехали. Это был последний автобус нашего путешествия.

Всего лишь сутки назад я сидел на берегу Катуни, окружённый густым утренним туманом. Это был сон… 

"… И потому высоко цени не себя, а землю, на которой живёшь, и сможешь жить спокойно, вверив себя ей. Люби не себя, а землю, и ты сможешь найти у неё поддержку и опору."

Дао Де Цзин, стих 13

[Алтай1987] [Алтай1998] [Алтай1999] [Алтай2000]